Книга Ливень - Сандра Браун

— Перед службой я положила их около стены церкви, в тени, чтобы не завяли.

Он жестом предложил ей двигаться вперед.

— Вам совсем необязательно идти туда вместе с нами. — Элла все еще была в смущении.

— Вы не хотите, чтобы я сопровождал вас?

— Ну что вы! Дело вовсе не в этом. Просто сегодня очень жарко.

— Как и вчера, и позавчера… Я уже привык к жаре.

Элла понимала, что дальнейшие попытки отговорить Дэвида неизбежно привлекут к себе внимание окружающих, поэтому они с Солли свернули за угол, где в тени лежал букет цветов, завернутых во влажную бумагу. Элла сняла ее, и Рейнуотер увидел яркие циннии, две кремовые гардении и несколько желтых роз, срезанных накануне в саду.

— Чудесный запах! — не удержался он от похвалы.

Пройдя через кованые ворота, они ступили на территорию кладбища. Рейнуотер не выглядел при этом ни встревоженным, ни огорченным. По пути он с интересом читал имена и даты, выбитые на памятниках.

Отпустив руку сына, Элла положила цветы на надгробие родителей. Здесь, на простой каменной плите, были их имена, даты жизни и смерти, а также эпитафия: Всегда вместе, теперь на небесах.

Сбоку от могилы родителей находились еще две — поменьше. На них не было надгробий, только медные таблички. Элла вынула из букета две розы и положила по цветку на каждый из холмиков.

— Ваши младшие братья?

Молодая женщина кивнула. Интересно, заметил ли Рейнуотер, что ей на семейном кладбище уже не оставалось места?

Элла сорвала несколько сорняков, которые успели появиться в ограде могил.

— Вы приходите сюда каждое воскресенье? — спросил Дэвид.

— Нет. Как правило, раз в месяц.

— Ваш муж тоже похоронен здесь?

Вопрос застал Эллу врасплох.

— Нет, — сказала она и снова взяла сына за руку, видимо, собираясь покинуть кладбище. — Он был не местный. Родился и вырос в Пэнхэндле. Ему нравились равнины, бескрайний простор. Муж не раз говорил мне, что хотел бы найти последнее пристанище в тех местах.

— Понятно.

Дойдя до ворот, Элла с Солли остановились. Рейнуотер тоже замедлил шаг. Все прихожане уже давно покинули церковный двор. Машин около ограды тоже не было — только автомобиль Дэвида. Немилосердное солнце отражалось от его ветрового стекла, рассеивая вокруг ослепительные полосы света.

По растрескавшемуся тротуару, все дальше удаляясь от церкви, шла лишь женщина, в которой Элла узнала свою бывшую учительницу. В одной руке она держала сумку, в другой — большую Библию. Миссис Уинни давно была вдовой. Детей она не имела. Каждое воскресенье, зимой и летом, она приходила в церковь в одной и той же шляпке, украшенной причудливым пером. О своих кошках, которых у старой учительницы жило несколько, она говорила так, будто это были ее сыновья и дочери.

Сердце Эллы сжалось. Она пожалела, что не заметила бывшую учительницу раньше, ведь ее можно было пригласить на воскресный обед. Теперь же миссис Уинни придется обедать в компании все тех же котов и кошек. Молодая женщина проводила ее взглядом и сказала то, о чем предпочитала ни с кем не говорить:

— Мой муж не умер, мистер Рейнуотер.

Он ничего не ответил на это неожиданное признание — просто стоял и слушал. Элла посмотрела ему в глаза и добавила:

— Не знаю, почему доктор Кинкэйд сказал вам, что я вдова. Должно быть, хотел, чтобы я не смущалась объяснениями, почему держу пансион одна.

Молодая женщина перевела взгляд на Солли. Внимание мальчика было полностью сосредоточено на штакетнике в ограде церкви. Разглядывая его, он покачивался взад и вперед. Лучи света, пробиваясь сквозь листву деревьев, освещали его голову. Элла легонько коснулась волос сына пальцем, и Солли тут же дернулся.

— Муж оставил меня шесть лет назад. Бросил нас. Как-то раз, когда меня не было дома, он собрал свои вещи и уехал. Не имею ни малейшего понятия, куда он отправился. Возможно, к себе в Пэнхэндл или куда-то еще, не знаю. Он не оставил записки, ничего не объяснил. С тех пор я ничего о нем не слышала.

Рейнуотер по-прежнему молчал. Элла взглянула на него и твердо добавила:

— Вы были очень добры к нам с Солли, так что мне совестно лгать вам дальше.

Теперь она решительно повернулась и потянула сына со двора. Больше всего сейчас Элле хотелось очутиться дома.

Однако Рейнуотер решительно обогнал их и открыл перед Эллой дверцу машины, и молодая женщина, помедлив, все-таки кивнула. Она провела на кладбище больше времени, чем собиралась, а дел по хозяйству еще много.

Усадив первым Солли, она села в машину вслед за сыном. Рейнуотер захлопнул дверцу и сел за руль. Он завел мотор, однако с места не тронулся. Он смотрел на Эллу, не отрываясь. Та внутренне сжалась, готовясь к неприятным вопросам.

— А с чем пироги?

— Простите?..

— Вы сказали, что Маргарет испекла на обед два пирога. Интересно знать, с чем они?

Шесть долгих лет Элле приходилось противостоять сплетням, домыслам, сочувствию, а порой и злорадству тех, кто ее знал. Для приезжих она была матерью умственно отсталого ребенка, которого отец бросил на произвол судьбы. Она привыкла встречать косые взгляды с высоко поднятой головой и не отвечать на вопросы. Однако Дэвид Рейнуотер спросил ее совсем не об этом. С трудом сдерживая желание поблагодарить его, Элла улыбнулась:

— Это сюрприз.

12

— У него ведь было не просто расстройство желудка?

Элла и Маргарет мариновали на кухне огурцы и делали цукаты из арбузных корок. Эта работа требовала времени, тем более что одна операция следовала за другой и отвлечься нельзя было ни на минуту. Огурцы, укроп и другие приправы, а также корки следовало тщательно вымыть. Потом то, что нужно, нарезать, причем очень аккуратно. Затем надо было простерилизовать банки и крышки. И все это время на слабом огне кипели маринад и сироп.

Неудивительно, что на кухне клубился пар.

Откинув назад пряди волос, выбившиеся из прически, Элла взглянула на Маргарет. Та лила горячий, благоухающий укропом маринад в банки, плотно набитые огурцами. Элла решила было не отвечать на заданный вопрос, но служанка оглянулась, и стало ясно, что ответить все-таки придется.

Маргарет знала — точнее, чувствовала, — что мистер Рейнуотер болен. Ее не удалось обмануть тем объяснением, которое Элла наспех придумала после визита доктора Кинкэйда.

— Да, Маргарет. У него было не просто расстройство желудка.

— И ест он совсем мало. С каждым днем все меньше и меньше… Я-то думала, это от жары. — Служанка перевернула очередную закрытую банку на крышку, вытерла руки о фартук и взглянула Элле в глаза. — Он что, болен? Серьезно болен?