Книга Грань возможного - Андрей Ливадный

Айла, выслушав ее гневный монолог, хотела успокоить Нику, но та внезапно исчезла. Голографическое воплощение девушки попросту растаяло в воздухе.

– Это политика, – все же произнесла Айла, обращаясь в пустоту огромного зала. – Воронцову едва ли верят в Центральных Мирах, ну а жители Периферии и без него знают, какая у нас обстановка.

Ника ничего не ответила. Она не воплотилась в аватаре, находясь везде и в то же время нигде, если следовать субъективному восприятию Айлы.

«Нелегкая у нее судьба, – вздохнув, подумала девушка. – Боевой искусственный интеллект тяжелой серв-машины класса «Фалангер» – вот кем родилась Ника». Ее сознание сформировала война, но в душе прижилась частичка сознания Глеба Дымова – ее пилота, которого они обе – и Айла, и Ника любили, но каждая по-своему.

Мысль о Глебе принесла грусть. Где он сейчас? Что делает? Думает ли о нас?

Она попыталась сосредоточиться на текущей работе, но настроение уже испортилось, и девушка откинулась на спинку кресла, коснулась затылком мягкого подголовника, стараясь унять неровные удары сердца.

Мнемонический интерфейс управления позволял в доли секунд формировать комфортное для рассудка цифровое пространство – вот и сейчас стены и свод помещения, где находилась Айла, внезапно «растворились» – их скрыло объемное изображение окрестного космоса.

Светило системы Дарвин ослепительно сияло по левому борту. Станция боевого терраформирования класса «Эдем», полностью восстановленная, функциональная, скользила по высокой орбите вокруг третьего спутника звезды. Планета земного типа несколько лет назад представляла собой угрюмый, истерзанный боевыми действиями пепельно-серый шар. Сейчас ее атмосфера уже заметно очистилась, приобрела оттенок глубокой синевы, в разрывах серовато-белого покрывала облачности кое-где были видны участки водной глади и суши с крошечными островками зелени. После того как специальные штаммы бактерий, разработанные на борту «Эдема», завершили очистку атмосферы, на поверхность материков опустились планетопреобразующие машины. Они сформировали первые оазисы жизни – замкнутые экосистемы, пока что развивающиеся под куполами суспензорной защиты.

Вид постепенно оживающей планеты немного успокоил Айлу, позволил отвлечься от грустных мыслей. Приятно видеть, что годы ежедневных кропотливых усилий дали, наконец, ощутимый результат. Впервые ступив на борт искалеченного войной «Эдема», она – недавняя выпускница Элианской академии астронавтики, экзобиолог, обладающий хорошей базой теоретических знаний и юношеской решимостью изменить мир, явно переоценивала собственные силы. Дрейфующая в космосе станция боевого терраформирования была разрушена на семьдесят процентов, за нею тянулся длинный шлейф обломков, более половины подсистем вообще не работали. Решившись остаться на борту «Эдема», Айла не подозревала, что несколько месяцев одиночества, проведенных в бесплодных попытках реанимировать кибернетические узлы управления станцией, едва не сведут ее с ума.

Затем с внезапным возвращением Глеба произошло техническое чудо. Он за несколько дней пробудил многочисленные роботизированные комплексы, поставил им задачи на восстановление «Эдема», переделал интерфейс управления, научил Айлу элементарным приемам нейросенсорного контакта и… снова исчез, увел свой корабль в глубины мрачных, опасных секторов Периферии.

Он возвращался на «Эдем» эпизодически, помогал Айле с оборудованием, иногда оставался на несколько дней, а затем вновь улетал, не говоря, куда и зачем.

Станция постепенно оживала, Айла, грезившая мечтой о возрождении биосфер на разоренных войной мирах, упрямо шла к намеченной цели, скрашивая одиночество кропотливыми исследованиями, постепенно приобретая практический опыт терраформирования.

В последний раз она видела Глеба почти два года назад. Он появился внезапно – осунувшийся, мрачный, еще более замкнутый и неразговорчивый, чем прежде. С собой он привез странный контейнер, внутри которого функционировала какая-то кибернетическая система, – на это указывали косвенные данные, полученные со сканеров станции.

Несколько дней Глеб работал в технических отсеках «Эдема».

Айла не вмешивалась. Ей было больно смотреть на Глеба, но он не шел на контакт, вежливо, но как-то бездушно пресекая ее попытки задать вопрос или проявить участие.

…Ее взгляд затуманился. Тот день Айла запомнила на всю жизнь.

В компьютерном центре все выглядело как обычно. Откликнувшись на вызов, полученный по внутренний связи, она ожидала увидеть Глеба сидящим в кресле управления «Эдемом», но ошиблась – напряженный, осунувшийся, он стоял поодаль, нервно теребя в руках небольшой пульт дистанционного управления.

– Подойди, – попросил он.

Айле вдруг стало жутковато. Что-то стылое, неживое ощущалось в эмоциональной атмосфере происходящего.

Даже на Роуге в критические минуты боя она не видела Глеба таким взвинченным и одновременно – подавленным.

– Ты освоилась с управлением станцией? – спросил он.

– Еще не совсем, – призналась Айла. – Но я стараюсь, – тут же добавила она.

– А у тебя когда-нибудь были подруги?

– Не знаю. – Айла вопросительно взглянула на Глеба. – В академии были знакомые, но особо я ни с кем не сблизилась.

– А смогла бы подружиться?

– Глеб, ты что? – Она по-прежнему ничего не понимала. – С кем мне дружить на пустой станции? С сервами?

Он сделал едва уловимое движение, и в центре зала внезапно материализовалась неподвижная фигура молодой девушки.

«Голограмма»… – догадалась Айла.

– Она – искусственный интеллект, – глухо произнес Глеб.

Сердце Айлы дрогнуло. Девушка мгновенно узнала голографический образ, который однажды видела на Роуге.

– Это… Ника? «Одиночка»? Искусственный интеллект твоей серв-машины?! Ты все же отыскал ее, Глеб?!

– Да, это она. Вернее, – черты Глеба исказила боль, – набор нейромодулей, интегрированный в систему станции, – это все, что от нее осталось…

– Подожди. Объясни, что произошло? – Иногда Айла умела продемонстрировать твердость характера.

Глеб присел на край кресла, долго молчал, затем заговорил глухо и ровно, без интонаций, словно внутри у него что-то окончательно сгорело:

– Помнишь подбитого «Фалангера» на Роуге?

– Ну конечно! Это ведь была твоя серв-машина?

– Да, – кивнул он. – И ее кибернетическая система стала частью моей души. Единственным существом во Вселенной, которому я доверял. Тогда на Роуг я вернулся за ней. Твое спасение, прости за откровенность, стало лишь случайным следствием моих поисков Ники.

– Я знаю. Но ты ведь не нашел ядро системы «Фалангера». Его кто-то изъял?

– На Роуге действовала группа колониальных искусственных интеллектов, – ответил Глеб. – Теперь я знаю, что случилось. Они извлекли кристаллосферу из подбитого «Фалангера», разобрали ее, затем создали для Ники тело киборга, внушили ей ложную память и использовали для расконсервации объектов Альянса. Ей чудом удалось вырваться из-под контроля колониальных андроидов.