Книга Серв-батальон - Андрей Ливадный

Линия укреплений, подготовленная для несостоявшихся испытаний, белела свежими стеклобетонными отливками вдали от размытой границы оседающего облака. Между руинами базы РТВ и капонирами для серв-машин пролегало пространство пустоши, наикратчайшее расстояние до ближайшего долговременного укрытия выражалось цифрой в пять километров, до противника - все десять, риск, безумный риск, но Антон и Саймон ощущали лишь захлестнувший рассудок порыв.

Мы можем. Мы уже совершали подобное и не раз…

– Дым!

"Фалангер" Саймона озарился вспышками запусков, плотная дымовая завеса (с дополнительным наполнением из мельчайших металлических частиц) скрыла атакующие машины за секунды до залпа лазерных излучателей.

– Зонды!

Снова раздались отчетливые хлопки, и десяток МаРЗов[28]взмыли над дымовой завесой.

– Огонь по выбору! - Верхолин привык командовать, роль ведущего давалась ему без напряжения, атака развивалась успешно, - он всегда считал, что лучшая защита, - это нападение, только что еще раз наглядно продемонстрировав, что и полторы тысячи механизмов, при умелом использовании огневой мощи серв-машин, понесут тяжелейшие потери, если не прятаться от противника, а атаковать.

Со стороны действия двух "Фалангеров" казались яростными, безрассудными, но на самом деле ни Саймон, ни тем более Антон головы не теряли, сохраняя предельную концентрацию, ясность рассудка.

Шестидесятитонные машины, не останавливаясь, стремительно продвигались к укреплениям, их орудия заговорили практически сразу, как только над дымовой завесой развернулась сеть медленно снижающихся разведзондов: выстрелы, подобные раскатам грома, били часто и ритмично, снаряды, рассчитанные на поражение тяжело бронированной техники, неумолимо настигали "МХ-300", превращая реактивные минометные установки в груды горящего, исковерканного металлопластика.

Одиночные выстрелы бесноватых "Фалангеров" звучали так часто, что практически сливались в очереди, приводы независимых подвесок орудий находились в постоянном движении, цепь противника стремительно редела, и в этот момент "LDL-55" сделали, наконец, правильный ход, - они ринулись в контратаку, преодолевая мешающую вести огонь завесу дыма и металлической взвеси.

…

Лейтенант Макаров, наблюдавший за дерзкой вылазкой двух "Фалангеров", оценив обстановку, скомандовал ведомым:

– Вперед! Прикроем их огнем!

…

Саймон видел, как на целевом мониторе сразу около полусотни объектов подсветились алым.

"LDL-55", преодолев дымовую завесу, мгновенно открыли огонь, - залп, нацеленный на вырвавшуюся чуть вперед серв-машину Грина, неизбежно прожег бы броню "Фалангера", не начни пилот резкого маневра уклонения.

"Фалангер" Саймона попятился, отрабатывая реверсом серводвигателей, одновременно "наклонив" рубку, подставляя под удар массивный прилив лобовой брони, но времени на полноценный маневр уклонения у него не оставалось, - Грин почувствовал, как разливается в груди могильный холод неизбежности, когда потоки когерентного излучения полоснули по серв-машине, прожигая броню, оставляя глубокие раскаленные шрамы, выжигая датчики подсистем…

Броня держалась, но надолго ли ее хватит? Полсотни лазерных разрядов в одно мгновенье истончили слой бронепокрытия, в некоторых местах керамлит "потек", образуя "язвы", и тут же отвердевая уродливыми наплывами.

Следующий залп станет роковым.

Выравнивая машину, он продолжал отходить, ведя непрерывный огонь из орудий, но мутная пелена дымовой завесы выталкивала все новые и новые сервомеханизмы противника…

…

Антона напротив обдало жаром, будто не машина Саймона, а его "Фалангер" принял на себя шквал лазерных разрядов.

Он действовал машинально, практически на рефлексах, но успел в полной мере прочувствовать, как модуль "Одиночки" подхватил его стремление, форсируя скорость реакции сервомоторов на мысленные команды пилота.

Резкий разворот рубки, синхронное вращение пилот-ложемента, а вместе с ним и голографических экранов, и, одновременно с движением поворотного механизма, с верхних пилонов ударили выпущенные "веером" тактические ракеты среднего радиуса действия.

Антон не целился в конкретные машины, он вел отсекающий огонь, твердо зная, что произойдет в следующее мгновенье.

Ракеты, выпущенные "Фалангером" Верхолина, ударив по короткой, прямой траектории, подняли тонны земли, но главным поражающим фактором послужила ударная волна, - она обрушилась, как исполинский молот, сбивая прицелы, опрокидывая вражеские сервомеханизмы, и в результате всего лишь несколько разрядов повторного залпа скрестились на рубке машины Саймона, остальные полоснули по земле, ушли в небо, впились в руины маячивших в отдалении зданий.

– Грин, выравнивайся! С тобой все в порядке!

"Фалангер" Саймона, на миг потерявший стабилизацию, все же сумел сохранить равновесие: продолжая пятиться, он прицельно огрызался из орудий, но из-за прикрытия дымовой завесы уже начали бить реактивные минометы: разрывы окольцевали сразу обе машины, - пристрелочный залп едва не снес правое подвесное орудие, град осколков, полоснувший по броне, воспринимался Верхолиным на уровне глухой, саднящей боли, Саймон же, не обращая внимания на смертельный танец разрывов, продолжал отступать, его машину опасно кренило, когда ступоходы внезапно проваливались в свежие, истекающие дымом воронки.

– Саймон ответь!

– Он без сознания. - Раздался в коммуникаторе ровный голос. - Система боевого поддержания жизни работает.

Антон понял: машиной в данный момент управляет "Одиночка".

– Отступай к руинам! Двигаться на реверсе, не поворачиваться к противнику спиной, продолжать вести огонь!

– Принято.

Верхолина крутануло вместе с ложементом, экраны вновь скользнули круговым движением, возвращая привычную центровку.

– "Беатрис", принимай управление огнем!

"Одиночка" повиновалась, выстрелы орудий загрохотали чаще, ритмичнее, Верхолин же перехватил управление, отключив автопилоты.

Начинаются танцы…

Около тридцати "шагающих лазеров" залпом ударили по его машине.

Жар, прорвавшийся в рубку, сизые струйки удушливого дыма, просочившиеся из-под приборных панелей - вот когда реальность достучалась до рассудка, взглянув в глаза Антону холодным пристальным взглядом неизбежности.

Зрение на миг затуманилось, но глубины нейросенсорного контакта между пилотом и модулем "Одиночки", раскрывались сейчас в полной мере, человек и машина стали единым целым, кибернетическая и нервная системы переплелись, вросли друг в друга, произошло мгновенное перерождение, которое у каждого случается лишь раз…

Не всякий человек способен пережить мгновенный процесс, растягивающийся в субъективном восприятии на неопределенный промежуток времени.