Книга Властелин моего сердца - Джо Беверли

– Хорошо сказано! Я тоже знаю цену добронравной жене. Ты очень мудр для своих лет. А что, если слухи врут и она прекрасна во всех отношениях?

Веселье в глазах короля показало Эмери, что Вильгельм отлично знал, как привлекательна наследница.

– Тогда я глупец, – сказал Эмери.

Король отпустил его и принялся шагать из стороны в сторону.

– Ну что ж, – сказал он наконец, – оставим это на волю рока. Последуем указаниям судьбы, как поступали, бывало, викинги… Королева ненадолго останется здесь, – сказал Вильгельм, – а я собираюсь осмотреть несколько новых замков. Мы заедем в Баддерсли и навестим наследницу. А ты слышал, что леди сама должна выбрать себе мужа?

– Нет, сир. – Эмери пытался оценить новую напасть со всех сторон, подыскивая лазейку для отступления.

– Это правда. Поэтому я возьму с собой только женатых мужчин, за исключением тебя, Стивена де Фе и Одо де Пуисси. Де Фе легко завоевывает благосклонность женщин, а де Пуисси знаком с мадемуазель. Полагаю, в детстве она была в него влюблена. Вы все трое достойные люди, и леди сможет сделать свой выбор. – Он строго посмотрел на Эмери. – Теперь ты сожалеешь о своем решении?

– Нет, сир. Я подчинюсь воле Бога и желанию мадемуазель.

Что за дьявольская ситуация!

Наследница непременно узнает в нем Эдвальда, это лишь вопрос времени. И непременно доложит об этом королю. А там уж до Золотого Оленя и великана д'Уалле всего один шаг. Даже если этого не случится, у него не было желания брать в жены женщину, которая могла просить, чтобы высекли ни в чем не повинных людей.

Но после того нападения она уж точно ни за что не выберет де Пуисси, так что оставался только де Фе. Эмери благодарил Бога за то, что де Фе относился к тому типу мужчин, которые легко нравятся женщинам, хотя сам при этом исходил желчью от одной мысли о том, что рука другого мужчины коснется этой девушки. Безумие. Колдовские чары.

Затем он вспомнил рассказ Гирта. Если по прибытии в Баддерсли они найдут наследницу жестоко избитой, кто-нибудь должен будет заплатить за случившееся. И Эмери опасался, что расплачиваться будут простые англичане.

Глава 7

Мадлен, безразличная ко всему, без сил лежала в постели, мрачно размышляя о крушении своих благородных намерений. Она старалась. Собирала пищу, которую могла достать, и отдавала ее нуждающимся. Тем, кто заболел, она приносила лекарства. Она даже сама работала в огороде – выпалывала сорняки и таскала воду для поливки. Она пыталась умерить жестокость тетушки и дяди. И все же здешний народ не стал относиться к ней лучше.

Началась цепь странных случайностей. С тетушкой постоянно происходили какие-то неприятности, и виноватой всегда оказывалась ее племянница. День за днем Мадлен безропотно терпела обвинения и побои, но не теряла силы духа. Но все утратило смысл, когда она узнала правду. Однажды к ней незаметно пробралась Альдреда.

– Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему мы все это делаем, леди Мадлен?

В это мгновение Мадлен поняла, что все ее несчастья – результат заговора жителей Баддерсли. Эта новость больно ранила ее.

– Не может быть, – ошеломленно промолвила она. – Но почему?

– Приказ, – сказала Альдреда. – От Золотого Оленя. Без сомнения, это было правдой. Он обещал, что накажет ее, хотя она не понимала, за что. Он оказался жестоким и дрянным человеком. Однако слова Альдреды лишили Мадлен сил, и она слегла.

Девушке ничего не лезло в горло. Целые дни она проводила в тоске, наблюдая, как сумерки завершают путь солнца по небосводу. Если король когда-нибудь приедет, она попросит у него разрешения вернуться в монастырь. Конечно, этот ад послан ей в наказание за то, что она покинула святую обитель. И в наказание за ее вожделение к этому лесному бродяге тоже.

Правда, король сам послал за ней, но если бы она воспротивилась, сославшись на истинное призвание, то он не смог бы настаивать. И никто не заставлял ее вести себя так бесстыдно там, у речки. Все это было на ее совести, за что теперь Бог справедливо отвернулся от нее. Она поняла, как, должно быть, чувствовал себя Гарольд, сын Годвина, когда увидел нормандскую армию под папским знаменем и понял, что ветры переменились[10], благоприятствуя врагу, и Бог не на его стороне.

Мадлен лениво наблюдала за пауком, ткавшим в углу паутину, когда в комнату внезапно ворвалась ее тетушка.

– Почему ты лежишь, лентяйка? Ты ведь не ранена, Вставай! Выйди на свежий воздух, погуляй на солнышке. Ты бледна, как привидение!

– Оставь меня в покое.

Тетка бросилась к ней и за волосы вытащила из постели.

– Поднимайся сейчас же! Король приезжает!

Мадлен ошеломленно смотрела на нее, не двигаясь с места, и мадам Селия с силой встряхнула ее.

– Ты должна выглядеть привлекательно. Несомненно, он привезет тебе мужа, и если тот окажется не таким добрым и ласковым, как наш Одо, это будет тебе наказанием, неблагодарная девчонка! – Мадам Селия размахивала руками, как подраненная птица крыльями. – Надо немедленно прибраться! У нас нет гобеленов, не хватает кроватей. Нет свежего тростника… – Она снова вцепилась в Мадлен. – Ты не можешь увиливать от работы, ленивая сучка!

Мадлен оттолкнула ее, и Селия, пробежав через крошечную комнатку, открыла сундук и вытащила отрез ткани. Он был изрезан в клочья. Тетушка Селия истошно завопила.

– Бесстыдные негодяи! Подлецы! Не наша вина, что эти люди одержимы дьяволом. И все Золотой Олень! Король поймает его, тогда посмотрим! – Она взглянула на Мадлен. – Не стой столбом! Займись делом!

– Король прибывает. – В душе Мадлен затеплилась надежда.

Мадам Селия поспешила назад, пощипала Мадлен за щеки, но не сильно, и пальцами неуклюже расчесала ей спутанные волосы.

– Он должен увидеть, как мы заботимся о тебе.

Мадлен рассмеялась. Постепенно смех перешел в истерику, и тетка шлепнула ее по щеке, но опять же не больно.

– Ты вынуждаешь меня так обходиться с тобой, – прошипела она. – Бог свидетель, я делала все, что в моих силах! Если ты пожалуешься королю, я буду вынуждена сказать ему о причине – о твоей чудовищной неблагодарности, о твоих безумствах и распутстве…

– Я чиста!

– Если муж тебя бросит, это будет не моя вина, – продолжала тараторить тетка. – Неудивительно, что тебя выставили из монастыря!

– Никто меня не бросит! Я девственница!

– А все эти шныряния по лесам, – продолжала трещать Селия, – не ведут к добру.

Мадлен увидела, что женщина не в себе.