Книга Ахматова и Гумилев. С любимыми не расставайтесь... - Татьяна Алексеева

Крестьяне дружно закивали головами, а одна из стоявших впереди девушек с любопытством спросила:

— Да, верно, Подобино — там! Вы туда выступать едете?

— Выступать, да! — подтвердили сидевшие в повозке мужчина и женщина, одетые в костюмы наездников.

— Ой, а вы можете… можете нам показать, как вы выступаете? — пискнула протиснувшаяся к телеге совсем юная девочка-подросток с горящими от восторга глазами. Крестьянки зашикали на нее, но мужчина в цилиндре весело подмигнул девочке:

— Отчего же не показать? Покажем!

Его спутники согласно закивали. Те из крестьян, кто поначалу не заинтересовался бродячими артистами, тоже отложили косы и приблизились к повозке — кто недовольно ворча, кто, наоборот, радуясь предлогу немного отдохнуть от работы. А в «цирке» тем временем началось веселое действо. Один из артистов, одетый в пестрый костюм клоуна, встал на край телеги и громким голосом запел частушки. Остальные принялись подпевать ему на разные голоса. Лица их были густо напудрены мукой и походили на белые маски. Но некоторым крестьянам предводитель «циркачей» и одна из одетых в балетное платье девушек казались смутно знакомыми. Это заинтересовало их больше, чем само выступление фальшивых артистов, и они стали внимательнее приглядываться ко всей бродячей труппе. Было их в повозке десять человек, восемь мужчин и две женщины. Одна из них — та самая, одетая балериной и показавшаяся знакомой некоторым косцам, — особенно привлекала их взгляды. Она была самой странной: пока ее товарищи громко пели, эта девушка просто стояла рядом с ними и подпевала остальным так тихо, что ее голос терялся среди прочего шума. Но любопытные зрители не сомневались: эта женщина приехала к ним не просто так. Она, без всякого сомнения, еще удивит их чем-нибудь необычным!

Но пока развлекали обитателей деревни другие «циркачи». Частушки становились все более веселыми и фривольными, и слушающие их крестьяне, да и сами исполнители все громче смеялись после каждой из них. Наконец, когда смех стал совсем уж громоподобным, а лица молодых девушек в толпе — совсем красными, предводитель артистов взмахнул рукой, призывая всех к тишине. Зрители уставились на него выжидающими взглядами.

— А теперь мы продемонстрируем почтеннейшей публике чудеса человеческой ловкости и грации! — крикнул он звонким голосом. — Перед вами выступят лучшие наездники Петербургской губернии!

С этими словами он спрыгнул с повозки, подбежал к одной из впряженных в повозку лошадей и принялся освобождать ее от сбруи. Другой «артист» последовал его примеру и отвязал второго коня, и через минуту они оба уже были в седле и гарцевали вокруг толпы, приветственно размахивая руками. Сделав медленный круг, они пустили лошадей рысью и еще раз объехали вертящих головами, чтобы не потерять их из виду, крестьян. Проскакав так еще один кружок, всадники отъехали чуть дальше от зрителей и пустили коней галопом. Артист в цилиндре вырвался вперед, съехал с дороги и заставил свою лошадь перепрыгнуть через трухлявый, полуразвалившийся от старости, но довольно высокий пень. Толпа восхищенно ахнула. Второй наездник не решился брать такой серьезный барьер и выбрал препятствие пониже — лежащий у обочины камень. Но и его конь прыгнул очень легко и красиво, вызвав у зрителей новые испуганные и восторженные возгласы. Кто-то захлопал в ладоши, и все остальные тут же последовали его примеру.

Всадники проскакали немного по дороге, потом развернулись и так же, галопом, помчались обратно. Приблизившись к пню и камню, они снова перемахнули через них, подняв тучу пыли. Теперь им аплодировали уже не только жители деревни, но и сидевшие в повозке остальные «артисты». И только балерина смотрела на всадников не с восторгом, а с тщательно скрываемым испугом во взгляде. Руки ее при этом тоже хлопали в ладоши, но казалось, она делает это неосознанно, думая вовсе не о том, чтобы поддержать наездников.

Проскакав мимо повозки и столпившихся рядом с ней зрителей, перемахнув через препятствия еще несколько раз, наездники остановились и спрыгнули с лошадей под новый взрыв аплодисментов. Девушка облегченно вздохнула и на мгновение закрыла глаза. А на коней уже забиралась другая пара всадников — вторая циркачка и еще один из мужчин. Они проделали те же самые трюки, что и первые наездники, причем женщина еще и громко взвизгивала после каждого прыжка через пень или камень.

Затем «главный артист» снова взобрался на повозку, повернулся к улыбающимся крестьянам и, театральным жестом взмахивая руками, провозгласил:

— А теперь почтеннейшая публика увидит еще более невероятные чудеса! Увидит гимнастов, умеющих ходить по проволоке и танцевать на ней под куполом цирка! Ну, то есть, — чуть смутился он, поглядев на качающиеся над головой ветки берез, — не под куполом, а под сводом небесным, вот!

Другие артисты сдержанно захихикали, и даже на лице юной танцовщицы появилась легкая лукавая улыбка. А «главный» быстро вернул себе самоуверенный вид и махнул коллегам рукой:

— Начинаем!

«Проволока», на которой бродячие артисты, по словам своего предводителя, должны были танцевать, оказалась весьма толстым канатом, лежавшим на телеге среди каких-то ящиков и картонок. Но крестьяне были непривередливыми зрителями и не стали цепляться к словам. Они с жадным интересом следили, как их неожиданные гости натягивают канат между двумя березами на высоте чуть ниже человеческого роста, и даже не думали смеяться из-за того, что в настоящем цирке гимнасты показывают свою ловкость на гораздо большей высоте. А когда на привязанный к деревьям канат подсадили одного из «циркачей», и он, покачиваясь из стороны в сторону, сделал по нему несколько шагов, зрители и вовсе затаили дыхание. Пусть высота была не очень большой, пусть падение с каната ничем не грозило эквилибристу, но все-таки он проделывал то, на что никто из них не был способен!

Канатоходец прошел от одной березы к другой, пару раз взмахнув руками, удерживая равновесие, и ловко спрыгнул на землю. Все вокруг снова зааплодировали, гимнаст раскланялся перед публикой, и на канат забрался еще один член труппы. Он держался над землей еще более уверенно и шел гораздо быстрее своего предшественника. Пройдя от одной березы до другой, ловко развернулся и так же проворно зашагал назад. Лишь один раз его качнуло влево, но он плавно взмахнул широко расставленными руками и снова выпрямился, не замедляя шага. Вернувшись к началу своего пути, так же легко спрыгнул вниз и поднял руки над головой в приветственном жесте.

Зрители ликовали. Когда на канат влез «главный артист» собственной персоной, они сразу захлопали в ладоши, уже догадываясь, что его выступление будет еще более сложным, чем предыдущие. И он не обманул их ожиданий! По канату этот веселый улыбчивый человек не шел, а бежал — быстро, ловко, без всяких усилий сохраняя равновесие. Несколько раз пробежав так то в одну, то в другую сторону и сорвав самые громкие аплодисменты, молодой человек соскочил на землю и прошелся перед зрителями «колесом», потеряв свой цилиндр, до этого безупречно сидевший у него на голове. Его примеру тут же последовали еще два его товарища, а затем все трое обошли вокруг ликующей толпы на руках. Правда, хлопали им уже меньше. Все больше крестьян начинали с любопытством и нетерпением поглядывать на единственную не показавшую им ни одного трюка артистку. Чем дальше, тем сильнее крепла их уверенность, что «циркачка» приехала с остальными гимнастами не просто так и что ее выступление отложили на самый конец тоже неспроста. Ведь последний номер обычно бывает самым необычным и интересным! И их ожидания оправдались.