Книга Нашествие. Мститель - Виктор Глумов

Когда Ксандр вернулся, в казармах было пусто и холодно. Наверное, все тренировались на площадке у ангаров. Ну и хорошо. Не раздеваясь, Ксандр рухнул на кровать, но одолевали мысли, и он не мог заснуть. В голову настойчиво лезла Юлька. Представляя, как она отдается другому, Ксандр готов был разворотить казарму. Его женщина — и с кем-то. Огрызок личности Дамира вопил, негодовал и брызгал ядом. Саня-землянин тихо скулил, забившись в угол. Ксандр старался оценивать ситуацию трезво, и это ему почти удавалось.

Юлька изменилась. Юлька утратила гордость. Из нее вынули стержень. Ксандр мог подобрать этому только одно объяснение: синтетическая личность. В Юльке — чья-то память.

Сообразив, что отдохнуть не удастся, Ксандр отправился на площадку, приспособленную под плац, и не ошибся: его сослуживцы были там, мастер Фрол давал уроки боя. Для тренировки использовались деревянные ножи.

Сейчас соревновались два никчемных бойца, имена которых Ксандр все время забывал. Зачем помнить достойных презрения? Мастер Фрол удрученно качал головой. Наблюдатели воплями подбадривали темноволосого.

Ожило странное чувство, заскреблось, требуя выхода. Это память Дамира — понял Ксандр. Он старался помочь ей вылупиться из кокона, напрягался изо всех сил, но тщетно. Ничего. Лишь пустота, выжженная бессилием. Поднимая серый пепел, крутятся смерчи ярости. Жаль, что рядом нет Вацлава, вот кого хотелось если не убить, то хотя бы ударить, публично унизить. Вытащить из теплой постели и поставить на место.

Не дожидаясь окончания поединка, Ксандр вклинился между соревнующимися и крикнул:

— Дайте мне нож. Буду один против двоих.

Глаза мастера Фрола заблестели, он швырнул муляж, — Ксандр поймал его за рукоятку и хищно оскалился. Противники начали обходить Ксандра с двух сторон. Он стоял расслабленный и ждал. Когда темноволосый сделал выпад, проснулся Дамир. Несколько точных движений — и неумехи корчатся в грязи. Один схватился за живот в области селезенки, второй — за горло.

Мастер Фрол присел над пострадавшими, осмотрел ушибленную шею белобрысого коротышки и подошел к Ксандру.

— Ты — великолепный боец. У тебя есть шансы стать берсером. Но не позволяй демону ярости овладеть тобой. Я же вижу: ты зол. Контролируй гнев.

Ксандр заставил себя дышать ровно.

К вечеру он успокоился и, когда вернулся Вацлав, держался дружелюбно. Ксандр понимал: чтобы добиться успеха, он первым делом должен победить врага внутри себя.

* * *

На следующий день после тренировки Ксандр решил разобраться с Юлькой. Кем бы она ни была теперь, оставить ее в борделе — значит дать демону ярости повод сожрать Ксандра изнутри. Денёк выдался солнечный и напоминал обычный апрельский день в Подмосковье. Звенели неведомые птицы в кустарнике; под ногами прохожих сновали воробьи. Романтику момента портил смог, черным облаком висящий над Наргелисом.

Солнце зацепилось за снежные вершины гор, позолотило их, как купола церквей. Ветер стих, и, хотя город ревел моторами, многоголосо бранился и гремел, звуки разлетались далеко. И разноцветная Радужная площадь казалась действительно радужной. Правда, настроение было препаршивейшим.

Унылый двухэтажный бордель всколыхнул в душе Ксандра ярость, но землянин сжал кулаки, подавив её, и переступил порог.

В холле вокруг двух варханов вились шлюхи, суетилась пышногрудая Мамочка Злата. Ксандр разглядел на черных рукавах варханов по три красных полосы и облокотился на единственный подоконник, уставившись в щели на полу. Должно быть не так. Эти люди обязаны ретироваться, завидев его, ведь ещё пару месяцев назад он носил китель с четырьмя полосками. А теперь он — жалкий червь.

Наконец варханы разобрали шлюх — мелькнули две пары ног в ботинках и четыре — на каблучках. Исчезли из поля зрения. Заскрипели деревянные ступени.

Приблизилось серое платье, подметающее паркет, из-под которого то и дело выглядывали остроносые башмачки.

— Господин офицер, — закудахтала Мамочка Злата, — я больше вам безобразничать не позволю! Натворили тут нам дел, чуть беды не случилось! Уходите, уходите, денег мне ваших не нужно!

— Я обещаю вести себя прилично, — все так же глядя в пол, буркнул Ксандр. — Юна свободна?

— Не будет он. Нет больше Юны.

Ксандр похолодел, медленно-медленно перевел взгляд на мамочку, та отшатнулась, будто ей залепили пощечину. Распрямившись, Ксандр подался вперёд.

— Что с ней случилось?

— Что-что… — Мамочка взяла себя в руки и перешла в атаку. — Клиента отказалась обслуживать. Получила за это и в петлю полезла, дрянь такая! Нет, это не она дрянь, это ты её запугал, морда партизанская. Что сверлишь-то гляделками?

Сжав кулаки, Ксандр шагнул, ещё шагнул.

— Живая она, живая! — бандерша попятилась. — Ишь, нервный. Её перевели на электростанцию, рабочим жрачку готовить. Не хотела в тепле, в уюте, пусть теперь мешки тягает!

Ксандр вздохнул с облегчением, заставил себя поблагодарить и пулей вылетел из борделя.

Смеркалось. Электростанция находилась на другом конце города, он рисковал не успеть до комендантского часа. Прикинув свои возможности, Ксандр бросился туда. Теперь Юлька точно будет его и только его. И он поймет, что с ней стряслось.

* * *

В серых сумерках громадина станции напоминала труп исполина, обожженный взрывами. Бока его были разворочены, из дыр торчали ребра арматуры. Подальше, в стороне, толпились похожие на роботов трансформаторы, оплетенные проводами. Об их целостности издали судить было трудно.

По черной туше станции ползали тени в рабочих робах. Останавливаясь, полностью сливались с фоном. Рокотал генератор, доносились ругательства на терианском. Когда отсюда выбили повстанцев, общими силами начали восстанавливать электростанцию, и в столь поздний час работы продолжались.

Словно приветствуя Ксандра, зажглись прожекторы, расположенные по периметру.

Подойдя поближе, Ксандр рассмотрел строительные леса, где балансировали рабочие, и заметил тачанку, а рядом — двоих варханов в камуфляже, как у него самого.

Работали прианы-добровольцы, варханы (теперь Ксандр разглядел два паромобиля) их охраняли. Где, интересно, тут кормят? Наверняка должно быть что-то типа полевой кухни. Спросить он решил у двух прианов, волокущих замотанный в полиэтилен ящик:

— Где столовая?

Рабочий, идущий задом, даже не обернулся и прорычал:

— Только жрали! Работай, давай.

На вид ему было лет пятьдесят, лица не разглядеть под меховой шапкой, надвинутой на самые брови, видны лишь мясистые губы и мощный подбородок. Второй рабочий — копия пожилого, но лет на двадцать моложе — сверкнул синими глазами, кивком указал на двухэтажные дома:

— Во дворах. Иди на запах.

— Совсем обнаглели, дармоеды, — пробормотал старший на терианском.