Книга Орда. Шпион Темучина - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тихо ты, Харгимгийн, не мешай! Тебе-то уж точно уже никакой не надо!
Старик притих, и ободренный первым успехом нойон продолжил сказание дальше:
– А все сидела, да смотрелась в медное зеркало!
– Зеркало!!!
– Любовалась собою.
– Собою!!!
– И все завидовала жене хана.
– Хана!!!
– Ханша пошьет тэрлэк из шелка…
– Шелка!!!
– И она – из простого сукна.
– Сукна!!!
– А бедный муж ее, простой арат, с утра до ночи работал!
– Работал!!!
– Пас на дальних пастбищах скот.
– Скот!!!
– А жена его упрекала – нет у меня расписного тэрлэка…
– Тэрлэка!!!
– Ожерелья жемчужного нет у меня.
– У меня!!!
– Плохой ты муж, парень!
– Парень!!!
Вдруг послушался топот копыт. Все повернулись и посмотрели в сторону быстро приближавшихся всадников. Первый испуг быстро сменился радостью.
– Хэй-гэй, наши! Вождь с шаманом скачут и пастухи. Эх, не дали дослушать…
Десятник Эттэнгэ приосанился и выехал на середину площади, к «артистам».
– У спрятанного настила задержаны трое подозрительных. Говорят, что сказители-музыканты.
– Музыкаты? – Старейшина, сморщенный смешной старичок с седыми прядями волос, выбивающимися из-под войлочной шапки, обрадованно уставился на задержанных. – Вот так послали боги! Как раз вовремя – случка прошла удачно!
– Случка прошла удачно! Удачно… удачно… – радостно зашептали в толпе.
– Да, удачно! – подбоченясь, еще раз подтвердил старейшина. – Посему – сегодня вечером объявляю праздник. Верно, Голубой Дракон?
Тот, кого он назвал Голубым Драконом, смотрелся куда импозантней, да и вообще, выглядел, пожалуй, внушительнее всех. Смуглое горделивое лицо с орлиным носом, упрямо выпяченный подбородок, брови вразлет, длинные волосы, черные как смоль. Сам мускулистый, поджарый. Красавец мужчина, что и говорить. Этакий индеец. Глаза ничуть не узкие – большие, темные, внимательные, а вместо шапки – зубастый череп птеродактиля, выкрашенный голубой краской. Ну, правильно – Голубой Дракон. Голубой – цвет вечности, верности и спокойствия. Странный цвет для шамана, колдуну бы больше пошел черный. Это ведь шаман, кто же еще-то? В такой-то шапке! Да и на шее – ожерелье из змеиных голов. Красивое… видать, этот шаман большой модник… и разбиватель женских сердец, право слово, ишь как посматривают на него местные молодайки! Словно кошки на сметану.
– О, великий вождь Корконжи, – спешившись, шаман подошел к старейшине. – Позволь сказать слово?
Старейшина махнул рукой:
– Говори, Гырынчак-гуай. Всегда рад тебя слушать.
– Эти люди… – шаман обвел пленников подозрительным взглядом. – Они называют себя сказителями? Что ж, может быть, это и так. Но, разве сказитель не может быть разбойником или чьим-нибудь соглядатаем?
Баурджин поморщился – шаману нельзя было отказать в логике.
– И что ты предлагаешь, Гырынчак? Отменить праздник?
– Зачем? – Голубой Дракон исподлобья взглянул на притихших обитателей кочевья. – У вас будет сегодня праздник, люди! Раз его обещал великий вождь Корконжи, да хранят его боги. Только сперва пусть зубы дракона, – он торжественно дотронулся до «драконьего» черепа, – скажут нам – кто эти люди на самом деле? Эттэнгэ-гуай, пусть они по очереди войдут в гэр вождя. Сначала – этот. – Палец шамана уперся в грудь Баурджина. – И не забудьте принести хворост для священных костров.
Кого можно победить,
Того и победили…
Л. Данзан. Алтан Тобчи
Черный смолистый дым от священных костров, разложенных перед гэром старейшины, поднимался высоко в небо. Двое молодых парней – помощники шамана – с разрисованными обнаженными торсами, гремя погремушками, громко выкрикивали заклинания – прогоняли черные замыслы чужаков.
Девять раз Баурджин обошел каждый из костров, затем был тщательно обкурен головешками и уже после этого наконец-то допущен в гэр. Войдя, поклонился:
– Мир вашему дому!
– А, улигерчи! – Старейшина Корконжи обрадованно потер руки. – Ну-ка расскажи нам что-нибудь!
– Вот именно, расскажи, – усмехнулся шаман. Сняв с головы череп птеродактиля, он сидел на белой кошме рядом с хозяином гэра. – Только не что-нибудь, а то, что мы спросим. Откуда ты и твои люди?
– Мы явились с юга. – Нойон молитвенно сложил руки. – Явились с миром, чтобы…
– Юг – понятие растяжимое, – холодно перебил шаман. – Есть юг – Гоби, юг – тангутские степи, царство Цзин – тоже юг, и также юг – озеро Буир-Нур и кочевья у берегов Керулена. Кочевья Темучина. Так, значит, вы оттуда пришли?
Баурджин на миг опустил глаза – шаману нельзя было отказать в логике – умный, черт.
– Да, мы были и в кочевьях Темучина. Читали сказания, пели. Но гэры моих спутников остались далеко к югу от Керулена, в Гоби, на границе тангутских земель. Я ж был рожден в Баласагуне.
– Ого! – Шаман перевел взгляд на старейшину и пояснил. – Город Баласагун, уважаемый Корконжи, расположен очень далеко на закате солнца, в землях кара-киданей, на пути в Хорезм и кипчакские степи.
– Говоришь, это очень далеко, Гырынчак-гуай? – с глуповатой улыбкой переспросил старейшина. – Всегда интересно послушать о далеких странах.
Шаман улыбнулся:
– Думаю, наш гость расскажет об этом чуть позже. А сейчас пускай говорит о том, что к нам ближе – о пути от Керулена к нам. С кем встречались, где ночевали, что делали? А?
Нехороший был взгляд у этого Гырынчака – прямо не шаман, а смершевец, допрашивающий подозреваемого в работе на немецкую разведку.
– Многих хороших людей, дававших нам кров и приют, я уже и не упомню, – уклончиво отвечал Баурджин. – Но что смогу, конечно же, расскажу…
Он вновь опустил глаза, припоминая, что можно рассказывать, а что – было бы нежелательно. Что никак не вязалось бы с обликом странствующих музыкантов. Например – то, что они не так давно были купцами. Сегодня – купцы, завтра – музыканты… Странно! Это явно насторожит допрашивающего. Не старейшину – шамана, он у них тут, похоже, за орган контрразведки работает.
– Мы еще не добрались до Аргуни, когда на нас напали разбойники, – осторожно начал нойон. – Отобрали лошадей, повозки. Слава богам, нам удалось бежать.
– Бежать… – задумчиво повторил Гырынчак и, прищурив глаза, быстро спросил: – Откуда у вас лошади?
