Книга Греховные сны - Хеди Уилфер

— Я слушаю, — процедил Лоренс сквозь зубы.

Ах да, ему нужно объяснение, почему она его оставила. Ну что ж, сам напросился. Кандида набрала в грудь побольше воздуха, готовясь выложить все начистоту... Но тут по щекам ее потекли непрошеные слезы и она услышала, словно со стороны, свой срывающийся голос:

— Лоренс, я ухожу от тебя! Я и дня больше здесь не останусь! И никаких объяснений я тебе не дам. У нас нет причины оставаться вместе!

— Что? — хрипло осведомился Лоренс, упираясь в стол ладонями. — А я-то думал, у нас имеется самая что ни на есть веская причина оставаться вместе... Ребенок, — уточнил он. — Наш ребенок.

Кандида задохнулась от изумления. Он все знает! Но откуда? Когда?

— Мне сообщили в больнице, — пояснил Лоренс, без труда читая мысли жены.

— Это не твой ребенок, — холодно отрезала Кандида, отводя взгляд. — Это мой ребенок. — Она горько усмехнулась. — Видишь ли, я вспомнила, из-за чего мы поссорились и как ты мне заявил, что ребенок тебе ни к чему и, если я беременна, то мне следует сделать аборт.

— Что?! — Побледнев как полотно, Лоренс бросился к жене, схватил за плечи и легонько встряхнул. — Ты была тогда беременна? Ты...

— Нет, — нехотя призналась Кандида. — Тогда не была. Я ошиблась — решила, что беременна, и испугалась. А ты сказал, что не хочешь от меня ребенка... из-за моего происхождения, в силу дурной наследственности. Я... я пыталась сказать тебе, но ты и слушать не стал. Ты...

— О чем ты? Я ничего подобного не говорил! — в ужасе воскликнул Лоренс. — Кандида...

— Еще как говорил, — настаивала она. — Ты сказал, что не хочешь вешать на ребенка проблемы родителей...

— Ну да. Нужен ли малышу вечно отсутствующий отец? Отец, который на первое место ставит карьеру, как в случае моих родителей. Я отлично знаю, каково это — расти, сомневаясь в родительской любви... Вот об этих проблемах я говорил!

Лоренс перевел дух. Губы его заметно дрожали.

— Кандида, как ты могла подумать такое? Я любил тебя. Да, я считал, что психологически мы еще не готовы к роли родителей, это верно. Возможно, даже вспылил... Но если бы я хоть на мгновение заподозрил, что ты имеешь в виду реальную беременность, то повел бы себя иначе... Я просто решил, что ты хочешь взять да и обзавестись ребенком под влиянием внезапного порыва, что ребенок тебе нужен только потому, что ты боишься остаться одна! Я бы никогда в жизни...

Слова жены потрясли его до глубины души. Равно как и причинили немалую боль. Впрочем, сейчас его переживания не имели значения. Лоренс вспомнил, какой Кандида была пять лет назад и как переживала из-за своего сомнительного происхождения. Надо было срочно успокоить жену, убедить, доказать, как она заблуждалась!

— Кто были твои родители, не имеет ни малейшего значения, моя Кандида. Важно, какова ты сама — удивительная, прекрасная, замечательная, лучше всех на свете! Логичнее предположить, что раз какую-то часть их генов ты унаследовала, — значит, они просто не могут быть плохими людьми!

Лоренс обнял ладонями лицо жены и произнес — медленно и весомо, подчеркивая каждое слово:

— Ты понятия не имеешь, кто твои родители, но я знаю доподлинно, что с гордостью назову их бабушкой и дедушкой моего ребенка и всей душой порадуюсь, что его мать — ты. Каждый твой жест, каждое слово, каждый поступок говорят, какова ты на самом деле. Ведь это редчайшие из даров — твоя бескомпромиссная честность, сострадание, храбрость, ум и превыше всего — способность любить.

Хотел бы я сказать то же самое о моей наследственности, — горько улыбнулся Лоренс. — Мои родители были упрямыми, поглощенными собственными заботами людьми, хотя по-своему преданными избранной профессии. Я оказался для них нежеланной обузой — вот они и сплавили меня дедушке и бабушке, а теми двигали долг и чувство ответственности, но не любовь. Не пожелал бы я подобной участи собственному ребенку!

Вглядевшись в лицо мужа, Кандида поняла — он говорит чистую правду. Но когда Лоренс подался вперед и протянул к ней руки, молодая женщина в панике отпрянула, испугавшись что он вот-вот ее поцелует. Ей требовалось время, чтобы осмыслить услышанное и признать, что она была жестоко несправедлива к собственному мужу. Во имя чего она бросила Лоренса, своими руками погубила их счастливый брак и взаимную любовь? Во имя собственного заблуждения! Удастся ли ей когда-нибудь смириться с подобным кошмаром?

Лоренс молча опустил руки. Даже сейчас они не могут найти общего языка! Между ними по-прежнему глухая стена.

Для зарождения любви порой достаточно взгляда. Но доверие — иное дело. Доверие — редкостный оранжерейный цветок, его нужно холить и лелеять. Вина его, как мужа, в том, что он не окружил Кандиду должной заботой, не откликнулся на ее немой призыв о помощи. А Кандиде не в чем себя упрекнуть. Она просто слишком близко к сердцу приняла его бездумную жестокость.

Кандида не знала, что ранит сильнее: мысль о том, что их с Лоренсом любовь погибла навеки, или понимание того, что всему виной ее собственные страхи, ее неуверенность, «комплекс неполноценности» детдомовского подкидыша. Но горше всего было сознавать, что эту боль унаследует и ребенок, которому суждено расти в неполной семье, не зная отцовской ласки.

Она любила Лоренса всей душой — искренне, пылко, самозабвенно... безнадежно. Теперь Кандида это знала. Знала и то, что мужа к ней влечет. Но влечение — это еще не любовь. А не Лоренс ли объявил ей, что откладывает развод только потому, что нуждается в ответах на мучающие его вопросы!

В то утро муж спустился по лестнице без посторонней помощи. Ей пора уезжать, пока она еще в силах распрощаться с ним, не теряя собственного достоинства, не жертвуя гордостью.

Быстро и ловко Кандида запаковала чемодан. А потом пришла в кухню для решающего объяснения.

— Мне надо ехать, — спокойно объявила она. — Теперь мы оба знаем ответ на твой вопрос. Никаких трудностей с разводом не возникнет.

— Развод? Что еще за развод? — мрачно осведомился Лоренс. — Ты носишь моего ребенка. Я ни за что не допущу... Словом, никаких разводов!

Кандида мертвенно побледнела. В глубине души она подозревала, что в решающий момент не выдержит, однако твердила себе: сил противиться искушению у нее хватит.

— Послушай, — мягко продолжил между тем Лоренс. — Я отлично понимаю, что нам еще предстоит наводить мосты. А на это требуется время. Доверие вот так просто, за одну ночь, не приходит, но вместе мы наверняка справимся.

Кандида почувствовала, что дрожит, точно в ознобе. Не теряй головы, напомнила она себе. Посмотри правде в глаза: Лоренс тебя не любит...

Она призвала на помощь все свое самообладание.

— Тобой движет чувство долга, Лоренс, — проговорила Кандида. — Ты считаешь себя ответственным за ребенка. Но...

— По-твоему, в ту первую ночь я завлек тебя в постель из чувства долга? — язвительно осведомился Лоренс. — И прости, если прозвучит это не совсем по-джентльменски, но, сдается мне, что и тебя там удерживал отнюдь не долг!