Книга Слишком влюбленная - Джулия Милтон

— Твое решение бесповоротно? Ты больше не хочешь видеть меня рядом с собой?

Люк вдруг ощутил непреодолимое желание броситься к ней и, заключив в объятия и осыпав поцелуями, воскликнуть, что по-прежнему без памяти любит Шеннон и больше всего на свете хочет быть рядом с ней. Пусть даже в роли комнатной собачки, всецело зависящей от прихотей хозяйки. Наплевать на чувство собственного достоинства, если он сможет каждый день видеть эти дивные голубые глаза, слушать звуки бархатного околдовывающего голоса! Пусть даже сама мысль о том, чтобы он, афроамериканец, просил ее руки, кажется нелепой и смешной. Но разве малого стоит одна только возможность быть рядом с любимой?

Шеннон сидела, склонив голову и закрыв лицо руками. Ее плечи содрогались от с трудом сдерживаемых рыданий. Разрываясь от противоречивых чувств, Люк было шагнул к молодой женщине, как вдруг из коридора послышался какой-то шум. Спустя несколько секунд дверь приоткрылась и в образовавшемся проеме показалась черноволосая голова одного из работников галереи.

— Мистер Стоун, вот вы где! — с облегчением произнес он. — А мы вас повсюду ищем.

Гости в восторге от ваших фотографий и хотят лично выразить свое восхищение их автору.

— Передай, я сейчас приду! — отрывисто бросил Люк. От его мимолетной слабости не осталось и следа. Когда дверь захлопнулась, он повернулся к Шеннон. — Мне пора. Если хочешь, можешь остаться здесь и привести себя в порядок. Негоже появляться перед посторонними в таком виде.

Так и не дождавшись от Шеннон ответа, он вышел и прикрыл за собой дверь, предоставив молодой женщине делать все, что ей заблагорассудится На следующий день украдкой от Шеннон Сусанна прочитала целый ворох статей, посвященных открытию выставки. Критики наперебой хвалили уникальный дар Люка и предсказывали ему большое будущее. С удивительным единодушием они отметили среди лучших работ портреты и особенно фотографии красивой молодой белокурой женщины с прекрасными голубыми глазами.

Решив, что после случившегося Шеннон и слышать ничего не захочет о Люке Стоуне, Сусанна очень удивилась, когда зашла к соседке и застала ее за чтением тех же самых статей. Оказалось, что она не поленилась скупить чуть ли не половину газетного киоска.

Поздоровавшись с подругой и заметив изумленный взгляд, который та искоса бросала на разбросанные по кофейному столику газеты и журналы, Шеннон слегка пожала плечами.

— Ну и что? Подозреваю, ты считаешь, что после случившегося я должна навсегда выбросить презренного Люка из головы. Но я не могу, Вот, собственно, и все.

Поспешно Сусанна проговорила:

— Нет-нет, я вовсе так не считаю. И отнюдь не презираю Люка. К слову сказать, точно такой же набор макулатуры лежит и у меня дома.

Просто…

Поскольку Сусанна вдруг замолчала, Шеннон поинтересовалась:

— Что «просто»? Договаривай.

Подруга замялась.

— Ничего особенного. Я лишь хотела сказать, что ожидала застать тебя в несколько другом настроении…

— То есть захлебывающейся слезами и причитающей, что жизнь кончена? — довольно жестко произнесла Шеннон. — Признаюсь, до недавних пор так и было. Но больше я не буду сидеть сложа руки и недоумевать, отчего счастье само не плывет ко мне. В какой-то степени есть и моя вина в том, что Люк отверг меня. Но проигранный бой — это не проигранная война.

Не знаю пока как, но я заставлю Люка поверить в искренность моих чувств. Пусть звонки и даже личная встреча ни к чему не привели.

Но я уверена, что до сих пор небезразлична ему. А следовательно, надежда есть.

Не без удивления Сусанна взглянула на подругу.

— Восхищаюсь твоей стойкостью, Шен. Признаюсь, поначалу мне сдавалось, будто история с Люком навсегда изменила твой характер, превратив из жизнерадостной решительной женщины в бледное подобие прежней Шеннон. Но теперь я вижу, что ошибалась. Ты правильно сказала: пока есть хоть малейшая надежда, надо бороться. Но… — тут она запнулась, — но ты выдержишь это? Я имею в виду, если Люк все-таки…

— Люк любит меня, — перебив, с непоколебимой уверенностью произнесла Шеннон. А я люблю его. Мы созданы друг для друга. То же, что произошло между нами, — лишь результат досадного недоразумения. И я не допущу, чтобы из-за какой-то случайной глупости наши жизни оказались исковерканы. Мы обязательно будем вместе, потому что по-иному просто и быть не может. Понимаешь?

— Понимаю и всецело с тобой согласна.

— Вот видишь! — обрадовалась Шеннон. И задумчиво прибавила:

— Будем надеяться, что и Люк рано или поздно это поймет.

Она сделала все, что могла. Дальнейшее зависит от Люка и от того, как скоро он расстанется со своим глупым упрямством и упорным нежеланием верить в хорошее. Единственное, что оставалось Шеннон, — так это ждать и надеяться на чудо.

Ну и, конечно, постараться быть более-менее в курсе происходящего с любимым.

С этого дня Шеннон взяла себе за правило каждый день пролистывать периодическую прессу в надежде увидеть хоть строчку о Люке.

Однако прошло около месяца, а газеты и журналы упорно молчали. Шеннон уже начинала терять терпение и всерьез подумывать, а не наведаться ли снова к Люку, когда ее настойчивость наконец оказалась вознаграждена.

Впрочем, известие оказалось не из приятных. Люк снова собирался выступить на ринге.

И его противником опять был Глэдстон. Их предыдущий бой, как и предсказывал Люк, судьи признали недействительным. И теперь боксерам предлагалось доказать, кто же из них сильнейший на самом деле.

Первым порывом Шеннон было позвонить Люку и попытаться отговорить от участия в бое.

Однако, немного поразмыслив, молодая женщина поняла, что ее шансы на успех микроскопичны. Едва ли Люк пожелает ее выслушать.

А если и выслушает, то сомнительно, что послушается. Даже в лучшую пору их отношений ее просьба уйти из профессионального спорта не возымела никакого действия.

Но и оставаться дома, в неизвестности, также было выше ее сил. А потому, после долгих сомнений и колебаний, Шеннон приняла, как ей казалось, единственно верное решение.

Она будет присутствовать на этом бою.

Естественно, так, чтобы Люк ничего не узнал. Затеряться среди ревущих фанатов будет совсем не сложно. Если станет совсем страшно, она просто закроет глаза или отвернется.

Зато о том, что происходит с любимым, будет знать не понаслышке и не из третьих рук. И если с ним что-то случится, она будет первая, кто придет на помощь.

Правда, Шеннон с трудом представляла, как высидит весь бой. Но ради Люка была готова и не на такие испытания.

Узнав о намерении подруги, Сусанна замахала руками.

— С ума сошла! Да ты же грохнешься в обморок на первой минуте. Или, чего доброго, начнешь верещать так, что придется вызывать добрых дядечек со смирительными рубахами.