Книга Похищение девственницы - Мишель Рид

— Да ты скромник! — Она изобразила разочарование и, взяв бокал, отпила шампанского.

Ее глаза горели ярче тех звезд, на которые Антона заставили смотреть.

Зоуи медленно двигалась, сидя на Антоне, и ощущала, как ее движения дразнят его.

— Хочешь глоток? — С бесстрастным выражением она протянула ему бокал.

Антон взял его и, перекинув через плечо, запустил в кусты.

— Очень интересный ответ, — улыбнулась Зоуи.

— А ты, моя жена, меня дразнишь.

Она не просто дразнила, она соблазняла. Не отрывая взгляда от его темных глаз, Зоуи опустила руки и начала вытаскивать его рубашку из брюк.

— Ты хочешь меня раздеть?

— Безумно, — кивнула она.

Антон нетерпеливо скинул мокасины. Зоуи расстегнула его рубашку и провела руками по теплой коже. Прошептав какое-то слово по-гречески, Антон избавился от рубашки и обнял жену. Он потребовал, чтобы она подняла голову. Один поцелуй — и они забылись в чувственных ласках. И только на секунду Зоуи прервалась.

— Спасибо, — прошептала она.

Затем она поднялась и медленно опустилась, позволяя Антону войти в нее. Он закрыл глаза и выдохнул: «Боже мой», и это сделало ее самой счастливой женщиной на свете.

Глава 12

Зоуи постепенно забывала о том, что все это временно: бизнес-сделка плюс горячий секс. И она была счастлива. После стольких недель горя с нее словно свалился груз, и она позволила себе окунуться в новую жизнь.

Спустя четыре недели реальность обрушилась на нее. Тео Канеллис умер — тихо, во сне. Из Афин приехал адвокат, чтобы огласить его последнюю волю. Основной капитал перешел к Зоуи и Тоби. Антон продолжал контролировать работу «Канеллис интраком» — по крайней мере, до тех пор, пока они не разведутся.

Она оставила Антона разбираться в документах вместе с адвокатом.

Когда Антон освободился и пошел искать жену, было уже поздно. Он нашел Зоуи в саду. Уютно устроившись на плетеном лежаке, она делала пометки на карте звездного неба, одновременно пытаясь успокоиться.

Зоуи долго тешила себя надеждой, что если это и произойдет, то не скоро. Однако момент наступил — и теперь она должна подумать о своем будущем и будущем брата — вдали от этого райского острова. Вдали от Антона.

Зоуи предложили работу в обсерватории Афин. Сообщение пришло неожиданно всего несколько дней назад. Оказалось, что научный руководитель позаботился о ней. Теперь она сможет выплатить долг за обучение и при этом не будет слишком стесненной в деньгах. Тоби и она переберутся в дом деда. Любое решение проще принять, если не надо думать о деньгах. Мелисса может переехать с ними…

— Не будешь ужинать сегодня? — Ровный голос вытащил ее из раздумий.

Вот она, главная причина, по которой ей не хочется уезжать.

Антон расположился на соседнем лежаке. Они привыкли к тому, что ротанговая мебель стоит теперь в саду. Им нравился их маленький мирок.

Только сегодня Зоуи не было весело. Она ощущала себя такой несчастной, что ей хотелось плакать. Женщина снова взглянула на ночное небо сквозь пелену накатывающихся слез.

— За день до смерти Тео спросил меня, ненавижу ли я его, — поделилась Зоуи.

Переплетая свои пальцы с ее, он спросил:

— Что ты ответила?

— Правду. Сказала, что хотела бы ненавидеть, но каждый раз, глядя на него, видела отца.

— Ты подарила Тео покой, любовь моя, — нежно сказал Антон. — Это хорошо.

Зоуи с трудом выговорила:

— Мне… мне он нравился.

— Да уж. При всей своей раздражительности Тео умел проникнуть в сердце, — заметил Антон с улыбкой. Но улыбка тут же угасла. — Тем не менее он — еще один человек, которого ты потеряла.

Еще один человек, который не был ей безразличен, ушел из ее жизни. И вскоре она потеряет и Антона.

Зоуи прижала его руку к губам.

— Мне предложили работу. — Ее голос звучал трагически.

— Хорошую? — спросил он спустя несколько напряженных секунд.

— Да. Если я соглашусь, то смогу продолжить учебу. Моя жизнь придет в норму… И твоя тоже, — осторожно добавила она, осознавая, что затрагивает опасную тему.

— Моя жизнь вполне нормальна и так, — ответил Антон. — Мы сможем вместе ездить на работу, — рассуждал он. — Я каждый день мотаюсь в Афины.

— Ты же знаешь, что я не это имела в виду. — (Антон всегда реагировал на ситуации быстро, и он прекрасно понял, к чему клонит Зоуи.) — У нас была договоренность, — выдохнула она. — И теперь… пришло время поставить точку.

Антон молчал около минуты. Зоуи задавалась вопросом: слышал ли он вообще, что она сказала? Ей хотелось посмотреть на него, но она не решалась. Слезы одна за другой скатывались по ее нежным щекам.

Антон встал и засунул руки в карманы джинсов.

— Не делай этого, Зоуи, — процедил он.

— Чего не делать? Не говорить на тему, которую мы оба избегаем? Тео больше нет. — В горле Зоуи рос комок. Слезы лились градом.

— Если ты хочешь сказать, что желаешь разорвать наш союз после смерти Тео, то потрудись объяснить это членораздельно. Я ничего не могу понять из-за твоих слез.

Зоуи вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Я не понимаю, почему ты злишься. Это же было временное… соглашение.

— Это не соглашение, а брак! — набросился на нее Антон. — Я женился на тебе, а не заключил дурацкую сделку с Тео, или с тобой, или хоть с самим дьяволом. Я женился на тебе, потому что хотел, чтобы ты стала моей женой! Сколько раз я предлагал тебе выйти за меня замуж, пока ты не согласилась?

— Предлагал? Извини… — Зоуи вскочила. — Ты никогда ничего мне не предлагал! — В ее глазах сверкали молнии. — Ты все решил сам, а меня просто поставил в известность.

— Так и есть, — нахально заявил Антон. — Иначе мы до сих пор обсуждали бы это. Ты, упертая идиотка, никак не хочешь понять…

— Как ты посмел назвать меня упертой идиоткой?! — Зоуи задыхалась от негодования.

Посмел, потому что разозлился. Должна же Зоуи осознать наконец, что их брак — не фиктивный!

— Ты грубиян!

Антон оглядел жену с ног до головы:

— Не надо прикидываться гордой английской леди. Ты гречанка, и я грек. Ты такая же упрямая и решительная, как я. И ты заставила меня страдать.

Зоуи округлила глаза:

— Я никогда не заставляла тебя страдать!

— И что ты сейчас делаешь? Я люблю тебя, — бросил он, — а ты говоришь, что хочешь уйти.

Шокированная, Зоуи прошептала:

— Это несправедливо. Между нами нет любви, и ты это прекрасно знаешь!