Книга Гнездышко мелких гадов - Светлана Алешина

— Не надо было приглашать их совсем, — отрезал Губин, вертя в руках сигарету. — А Тонька… Не знаю… Она всегда что-нибудь да учудит. Может быть, и сейчас — ничего особенного, просто мать достала, она и решила ее, а заодно и всех нас поволновать.

Маша с укором посмотрела на мужа, хотела было что-то возразить, но тут из-за угла коридора вынырнул знакомый Ларисе преподаватель английского Садальский. Он подошел и поздоровался со всеми, приобняв за плечи Оксану и Машу. Даже улыбнулся. Правда, улыбка тотчас же сползла с его лица, когда он узнал об убийстве Шатилова.

— Нда-а-а… — протянул он, покачивая головой. — Вот уж чего не ожидал… Неужели действительно его слова, угрозы и так далее не были пустой болтовней? Тогда выходит, что совершена непоправимая оплошность…

— Да, — выступила Лариса, — оплошность с моей стороны. Нельзя было оставлять его одного. Теперь я уверена, что Дмитрий знал что-то, связанное с Сергеем, и по этой причине его убили.

— Я вам говорила вчера, о чем он мне рассказал, — тихо напомнила Оксана.

— Да, и проверкой этой версии я и собираюсь сейчас заняться, — кивнула Лариса.

Еще больше помрачнел Садальский, когда ему сообщили об исчезновении Лавриненко.

— Это такая высокая девица с короткой стрижкой? — уточнил он у Губина. — Переводчица, ваша близкая знакомая?

Губин кивнул, а Садальский нахмурился.

— Час от часу не легче, — пробормотал он. — Она-то здесь при чем?

— Возможно, что и ни при чем, — ответила Лариса. — Буду разбираться дальше.

— Ну что ж, успехов вам, — пожелал Валерий Григорьевич и уже хотел отойти, как его задержала Оксана.

— Можно с вами поговорить? Я насчет нашего занятия завтра.

— Давай, только быстро, — кивнул Садальский, отходя с ней в сторону.

— Мне пора, — сказала Лариса Губиным. — А вы звоните, если будут новости об Антонине.

В этот момент Машу окликнул высокий парень с органайзером в руках.

— Маш, тут вот родители Любы Лицедеевой приехали. Поговоришь с ними?

— Да, конечно, — удивленно повернулась Маша. — А что такое?

К ним уже подходила пара довольно пожилых людей, одетых старомодно, совсем не по-городскому. На женщине было зимнее пальто серого цвета с воротником из цигейки и пуховый платок. Старая синяя куртка, видимо, самодельного пошива, и кроличья шапка-ушанка на мужчине тоже смотрелись странновато в толпе следящих за модой студентов.

— Здравствуйте, — первой сказала женщина, встревоженно и одновременно с какой-то надеждой вглядываясь в лицо Маши. — Вы с Любой нашей учитесь?

Маша кивнула.

— Где нам найти ее? Она здесь, может быть? — продолжала мать Любы, теребя концы своего платка.

— Так она же домой уехала… — растерянно сказала Маша. — К вам, в смысле…

— Да, она телеграмму прислала. А сама не приехала… — с трудом проговорила женщина, еле сдерживая слезы. — Вот мы и решили наведаться, узнать, почему задержалась… А что еще делать-то? — Она, словно ища поддержки, обернулась к своему мужу, который хмуро смотрел в пол.

— Да… — только и произнес он, громко высморкался в большой носовой платок и тут же, смутившись, убрал его обратно в карман куртки.

— Нет ее здесь, — словно оправдываясь, развела руками Маша. — А вы бы домой к ней съездили…

— Да уж мы были там, — женщина все-таки заплакала. — Нету никого, и дом заперт. Что ж это делается-то, прости господи? Сережку убили, теперь вот Люба пропала…

В голове Ларисы вихрем пронеслись не очень хорошие мысли. Она сразу подумала, что Люба, не выдержав-таки груза от потери своего жениха, решилась покончить с собой. Ей вдруг стало страшно, навалилось ощущение собственной вины. И это ощущение усилилось из-за трагического происшествия с Дмитрием Шатиловым.

«Боже мой! — думала она. — Я не уберегла парня, не уберегла эту девочку…»

От чувства собственной непредусмотрительности ей было очень нехорошо.

— Извините, — обратилась Лариса к Лицедеевым. — Но я вчера лично посадила Любу в электричку… Дождалась, пока она отъедет.

Лариса говорила торопливо, как будто убеждала саму себя, что сделала все возможное, чтобы Люба благополучно добралась домой.

— Да что ж это такое? — ахнула женщина, совсем растерявшись. — Я-то надеялась, что она тут задержалась, а она, выходит, до дома не доехала? Что ж могло случиться… страшного?

Она водила глазами по лицам присутствующих, словно надеясь, что они переубедят ее. Лариса не стала пока ничего рассказывать о суицидальных планах Любы, надеясь все же, что девушка жива и здорова.

— Вам бы лучше всего в милицию обратиться, — только и сказала она. — Пускай проверяют станции, через которые она проезжала. Хотите, довезу вас до ближайшего отделения?

— Да мы уж сами, спасибо, — поблагодарила женщина.

— Вот, — быстро сказала Лариса, вырывая из блокнота листок и записывая на нем номер своего сотового. — Я вас очень прошу позвонить мне, если что-то станет известно. Я детектив, расследую смерть Сергея, — пояснила она.

Чета Лицедеевых оторопело взглянула на нее, но ни мужчина, ни женщина ничего больше не сказали. Мать Любы спрятала листок в карман и, со вздохом попрощавшись со всеми, вместе с мужем пошла к выходу, сгорбленная и еще более постаревшая.

Глава 7

Что и говорить, после появления родителей Лицедеевой у Ларисы голова пошла кругом. Это было слишком. События, похоже, приобрели характер некоего обвала. Но Лариса твердо решила придерживаться своего плана. В такой ситуации легко было растеряться и кинуться проверять все версии сразу. Но казино по-прежнему оставалось приоритетным. По крайней мере, вероятность того, что именно там кроется разгадка гибели Никитина и Шатилова, была высока.

Вторую половину дня Лариса провела в ресторане и застала-таки Степаныча.

— Пойдем-ка ко мне в кабинет, Дмитрий Степаныч, — положила она руку на плечо администратора, когда тот вернулся из поездки.

Тот, ни о чем не подозревая, замаршировал за ней.

— Я слушаю, Лариса Викторовна, — серьезно произнес он, усаживаясь в кресло.

— Я слышала, ты не очень-то лестно отзываешься обо мне… — начала Лариса, улыбаясь какой-то хищной улыбкой.

— Когда это, Лариса Викторовна? — заволновался Степаныч.

— Совсем недавно, перед поминками…

Степаныч, видимо, понял, о чем идет речь, потому что сразу стал пятнисто-красным и заюлил:

— Да это я совсем не про вас! С чего вы взяли? Чтобы я о своей начальнице так… Я жену свою вспомнил первую… Вторую то есть. И тещу.

— Так вот, — не слушая его, продолжала Лариса. — Раз мой внешний вид вызывает у тебя такое неприятие, я решила на время изолировать тебя от моей персоны. Поработаешь месяц официантом.