Книга Найди свою мечту - Ферн Майклз

— Черт возьми, — бормотал доктор, залезая в свою старенькую машину. — Кого же осмотреть первым: Георга или Грейс?

В конце концов он решил сначала оказать помощь Грейс и теперь, довольный собой, ехал через город, время от времени протирая слезящиеся глаза.

* * *

В тот вечер Георг Коннорс не смог присутствовать на молитве в связи со смертью матери, не было его также и спустя три дня на похоронах Мэри Козински. Все это время он находился в госпитале, где целая бригада врачей пыталась лечить его ожоги и реконструировать детородный орган.

Месяц спустя главный хирург удрученно заметил своим коллегам:

— Случай совершенно безнадежный. Теперь он сможет только писать через трубочку. Поместите Коннорса в отдельную палату. Думаю, ему сейчас лучше побыть одному.

* * *

Руби уже не оплакивала свою бабушку. Она также перестала проливать слезы по Ноле и Калвину и вычеркнула из жизни отца, решив поскорее забыть день его неожиданного визита.

— Думаю, я стала взрослой за одну ночь, — громко сказала Руби, глядя в большое зеркало, укрепленное на двери ее спальной комнаты. — Да, так оно и есть. Пора двигаться дальше. Нельзя стоять на месте. Наступает мое время, мое лето. Что ж, я готова, да, я готова, — повторила она, гордо вскинув голову.

Часть вторая

Глава 4

1953 год

Руби Коннорс шла по улице с трехрядным движением, пристально вглядываясь в номера домов. Этот район считался весьма престижным, так как находился недалеко от Четырнадцатой улицы, буквально усеянной множеством магазинов и других торговых точек. Впрочем, Руби вовсе не поэтому перебралась сюда с Килборн-плейс. Ей очень нравился дом номер 1454 на Монро-авеню и его владельцы, Рена и Бруно, с которыми она приятно проводила теплые летние вечера, удобно устроившись на старых плетеных стульях.

Поднявшись на широкое парадное крыльцо, Руби невольно улыбнулась при виде намалеванной от руки надписи: «Остановись, краска». В словах было допущено несколько орфографических ошибок, но она не собиралась говорить об этом Бруно, так как смысл объявления был понятен каждому. Кроме того, Бруно очень гордился своим, пусть и ограниченным, знанием английского языка.

Руби перебралась в этот дом два года назад, когда Амбер и Нанги поженились и переехали в Санпан. Ее поражала невероятная работоспособность Рены и Бруно. Супруги-иностранцы после восемнадцати месяцев пребывания в Вашингтоне уже владели несколькими домами, сдавали квартиры внаем и работали сразу в двух местах.

Руби вошла в дом, закрыв за собой затянутую сеткой дверь. В коридоре как обычно было прохладно и сумеречно, но в глаза сразу бросались яркие зигзагообразные рисунки на обоях. Рена любила все блестящее: и в одежде, и в окружавшей ее обстановке, смело отдавая предпочтение малиновым, черным, пепельным и желтым цветам. Слева находилась ослепительно белая лестница — плод упорного труда самого Бруно. Да и вообще все в доме было выдержано в определенном стиле. Рена утверждала, что это придает жизни динамичность. Она не любила тех, кто попусту тратит время, и сама постоянно находилась в движении, чем-то напоминая Руби акулу. Впрочем, на этом сходство и заканчивалось. Впалые щеки и пытливые глаза придавали Рене вид не по годам развитого бурундука.

В этом доме у Руби была собственная комната. Признаться, она специально выбрала самое маленькое помещение, чтобы ни с кем не делить его. Ее соседи по квартире слишком часто ссорились между собой, не уживаясь характерами, и Руби так и не подружилась ни с кем из них. Кроме того, никто не смог бы заменить ей Нолу.

Швырнув на пол туфли, Руби плюхнулась на кровать. Сегодня ей почему-то хотелось плакать, кричать, браниться, рвать и метать, раздавать тумаки направо и налево — одним словом, бесноваться. Руби взглянула на висевший на двери календарь и сразу все поняла: именно в этот день, два года назад, она собиралась уехать с Калвином и выйти за него замуж. «О, Калвин, где же ты? Почему до сих пор не отозвался? Даже не удосужился прислать открытку? Если бы действительно любил меня, то дал бы мне шанс объясниться», — размазывая по щекам слезы, думала Руби.

Она уселась на кровати в позе индийского йога, заложив ногу за ногу. Да, за это время многое изменилось. Бабушка завещала ей три тысячи долларов, и отцу не удалось отобрать у нее эти деньги. Правда, Руби могла воспользоваться этой суммой только после двадцати одного года. Она сама видела копию завещания, заверенного нотариусом. Амбер и Опал получили по сто долларов каждая, а доля отца не превысила пятидесяти долларов.

Несмотря на полный и окончательный разрыв с отцом, Руби все-таки решила выплатить свой долг и продолжала регулярно посылать домой деньги. Теперь это уже было делом чести. К тому же она считала себя более богатой и обеспеченной, чем ее соседи по комнате, а также Амбер или Опал. Правда, денег у нее по-прежнему не было, но «кольцо царицы», стабильная работа, крыша над головой и независимость — разве этого мало?! Однако расплатой за все стало одиночество. Может, раскошелиться и позвонить Ноле, узнать, как поживает крестник? Руби четыре месяца не получала известий от прежней закадычной подруги и уже начала беспокоиться. Нола наверняка поднимет настроение, расскажет о младенце. Глаза Руби снова наполнились слезами. Господи, почему именно ей не суждено обрести свое счастье?

«Калвин Сантос, ненавижу тебя. Почему ты не поверил и не доверился мне? Ты совершенно не знал меня, ты, несчастный… ты… ты…» Руби расстроенно шмыгнула носом, но тут же постаралась взять себя в руки. Бабушка всегда учила ее быть сильной, не стоять на месте и не оглядываться назад.

— Проклятье! Зачем я опять ворошу прошлое? — прошептала Руби и решительно направилась в гостиную позвонить Ноле, сейчас, как никогда, нуждаясь в подруге.

Услышав на другом конце провода усталый голос миссис Квонтрел, Руби не на шутку встревожилась, но несколько успокоилась, узнав, что Нола с ребенком уехала в Европу.

— Но почему? Что произошло? Когда они отправились туда?

Мать Нолы объяснила, что мистер Квонтрел связался с военно-воздушными силами и разыскал Алекса. Тот приехал в Вермонт, оформил брак с Нолой и забрал ее с собой, во Францию, на новое место своего расквартирования.

— Все произошло так неожиданно, что мы едва успели собрать вещи. Я уверена, Нола обязательно напишет тебе, Руби.

— Она… счастлива, миссис Квонтрел?

— Думаю, да, дитя мое. Мальчику нужен отец. — Голос женщины вдруг стал таким же звонким, как у Нолы. — Теперь у моей дочери появится возможность посетить все знаменитые Дома мод. Возможно, она сумеет воплотить в жизнь свою сокровенную мечту и станет известным модельером. Знаешь, Нола просто без ума от Франции. Ей что-нибудь рассказать о тебе в письме?

— Передайте Ноле… пожелайте ей счастья. Пусть она не забывает меня. До свидания, миссис Квонтрел.

Положив трубку, Руби безутешно разрыдалась, понимая, что навсегда потеряла лучшую подругу.