Книга Спрячь меня - Марджери Эллингем

— Заткнись, Джек. Это свои. А мистера Хокера тут нет. Я не видел, чтобы он въезжал.

Глава 12

В «Розе и короне»

Примерно в то же самое время, когда Ричард расспрашивал сторожа на Свалке Рольфа о Джереми Хокере, мужчина, представлявшийся под этой фамилией, когда она устраивала его, стоял у круглой стойки бара в «Розе и короне». Это заведение располагалось по соседству со старым королевским залом Альберта, известным до войны своими водевилями, а позже современными музыкальными спектаклями. В этот вечер там шла пьеса «Введи меня в заблуждение», где главную роль играл Моррис Мурен. Спектакль шел уже сорок минут.

Рядом с Джерри стоял мистер Вик. На его раскрасневшемся лице появились яркие пятна. Элегантная черная шляпа сползла на затылок. Он был подшофе и желал развлечься, но унылый ресторан не предлагал ему ничего интересного. «Роза и корона» никогда не претендовал на статус увеселительного заведения. Его основные посетители приходили во время ланча и по вечерам. Сейчас его тускло освещенный зал выглядел пустым и безлюдным.

В данный момент за стойкой бара находились двое. Один из них, стройный молодой человек, был озабочен своими личными неприятностями. Другой, управляющий с бледным лицом и мрачным взглядом, сидел в алькове с деревянными стенами и передней стеклянной перегородкой. Альков был частично офисом и частично буфетом. Он располагался в центре бара, как ступица в колесе. Управляющий не обращал внимания на посетителей и читал вечернюю газету, сложенную валиком, похожим на посох шута.

Мистер Вик, то ли по своему невежеству, то ли по безумству, уже выпил несколько больших бокалов шерри сомнительного качества. Маленький парикмахер довольно быстро стал болтливым, любвеобильным и шумным, как попугай макао, на которого он начал походить. Его визгливые крики все чаще оглашали зал. Своим объектом поклонения он выбрал мужчину в полушинели.

Однако главная перемена в поведении отмечалась в тот вечер у Джерри. Из-за случайной встречи с любознательным брадобреем его тщательно подготовленное алиби разрушилось буквально через несколько минут после успешно совершенного преступления. Тут любой бы огорчился. Он буквально поник. Казалось, что его плоть вжалась в кости. В теле и мышцах лица появилась легкая скованность. В печальные глаза прокралась пустота. Обычно это случалось с ним редко, но сейчас уже выглядело укоренившейся чертой. Его привычная вальяжность стала излишне преувеличенной, поэтому бармен, не вдававшийся в серьезные размышления, мог поклясться, что Джерри был более пьяным, чем его шумный спутник.

Это предположение было в корне неверным. Зная, что ему придется вести машину, Джерри весь вечер не пил алкоголь и достиг того уровня холодной трезвости, при котором его ум работал с необычайной ясностью. Он считал себя мастером по созданию алиби. Аккуратность была частью его натуры. Пока ни одно алиби ему не пригодилось. Но он неустанно работал над этим, желая выйти сухим из воды, если одна из его авантюр пойдет не по плану и закончится в полицейском участке.

На этот раз из-за случайного невезения и без какой-либо ошибки с его стороны выверенное алиби разрушилось, и он вдруг, к своему удивлению, обнаружил, что ему болезненно хочется заменить его другим доказательством мнимой невиновности.

Мистер Вик оказался не таким внушаемым, как Джерри надеялся в первые мгновения паники около гостиницы, когда он решил бросить Ричарда и сконцентрироваться на парикмахере. Маленький мужчина имел яркий и нестабильный интеллект. Ни одна мысль не задерживалась в его голове больше двух минут.

— Значит, скоро вы побываете в костюмерной великого Могги? — с подростковым восхищением болтал мистер Вик. — Ах, как бы я хотел составить вам компанию! Надо будет занести событие в дневник. Я надеюсь, вы заставите его спеть песню. Не отрицайте! Я телепат и вижу это по вашим глазам. Вы знаете, как привлекать людей. Это вам ничего не стоит, майор. Давайте поспорим, что так оно и будет.

Парикмахер повернулся к бармену.

— От него и слова не добьешься, — пожаловался он печальным голосом. — Мы провели вместе весь вечер…

— С момента открытия, — с шутливой усталостью добавил Джерри.

— Нет, мы встретились позже, — с достоинством поправил его мистер Вик.

— Не оправдывайтесь. Я страдал от вашей болтовни еще до времени открытия. Когда мы встретились, бары были закрыты. Нам пришлось взять машину, чтобы добраться сюда. Вы зря налегаете на это парализующее печень пойло. Видите, вы уже ничего не помните.

— Я помню.

Мистер Вик, похоже, тоже удивился провалу в памяти.

— Вы сказали, что нам нужно взять машину, потому что бары были закрыты.

Он помолчал и с сомнением добавил:

— Где-то около шести часов.

— В полшестого, старина.

Поправка получилась слишком резкой. Бармен приподнял голову и отвлекся от своих тревожных размышлений.

— Лондонские бары открываются в половине шестого, — любезно заметил он.

Мужчина в полушинели встретил его взгляд и рассмеялся.

— Я нянчусь с ним с пятнадцати минут шестого и все еще в своем уме, — сказал он с вежливой снисходительностью. — Мне нужно на десять минут зайти в театр. Вы не присмотрите за ним? Только прошу вас — не давайте ему больше вашей отравы.

— Это отличный шерри.

Бармен подтолкнул к нему бутылку для осмотра.

— Южноафриканский!

— Правда?

Джерри присмотрелся к этикетке. Уголки его губ презрительно приподнялись вверх. Управляющий, который уже пару минут наблюдал за ним, внезапно шлепнул своим бумажным посохом по толстым коленям.

— Джеральд! — рявкнул он. — Ты сейчас выглядишь точно как твой дед.

Басовитый голос толстяка был приправлен южно-лондонским акцентом. На бледном лице появилась радостная улыбка.

— Я сначала сомневался, — продолжил он. — Но сейчас ты стал больше походить на своего старика, чем на прежнего себя. Ты, наверное, меня вообще не узнаешь? Сколько лет прошло? Неужели тридцать? Нет, я думаю, двадцать два или двадцать три.

Он протянул Джерри руку через стойку.

— Я Дэн Тайли. Наш сад примыкал к участку твоего деда на Уркварт-роуд. Помнишь?

На мгновение стало тихо. Мужчина в полушинели мигнул и отшатнулся, словно в него попала пуля. На его лице появилось выражение невинного удивления. Но затем в глазах Джерри сверкнули искорки узнавания, и он с восторгом пожал управляющему руку.

— Да, я помню, — тихо сказал он, пребывая в полном неведении, но сохраняя вежливый тон. — Дэн… э-э… Тайли. Мой дорогой друг! Подумать только! Двадцать с лишним лет! Какой долгий промежуток времени.

Толстяк покраснел от нахлынувших чувств. Он смутился и, чтобы как-то скрыть эмоции, попытался отделаться шуткой.

— Мы называли твоего старика Всемогущим Господом. Это ты придумал для него такое прозвище. Надеюсь, ты помнишь, что именно я помог тебе убраться оттуда. Ты отправился в Австралию, и с тех пор я больше о тебе не слышал.