Книга Ночь - мой дом - Деннис Лихэйн

— Даже у убийцы.

— Даже у того, кто в ответе за смерть женщины, которую я любил?

— Ты говорил мне, что, по-твоему, она жива.

— Не в этом дело, — произнес Джо.

— Верно, — согласился отец, — дело не в этом. Дело в том, что я не собираюсь участвовать в таком убийстве. Ради кого бы то ни было. И уж точно я не стану этого делать ради итальянского черта, которому ты поклялся служить.

— Мне надо как-то здесь выживать, — заметил Джо. — Здесь.

— И ты делаешь то, что тебе приходится делать. — Отец кивнул, его зеленые глаза вспыхнули ярче обычного. — И я никогда не стану тебя за это осуждать. Но я не буду уничтожать живого человека.

— Даже ради меня?

— Особенно ради тебя.

— Тогда я здесь умру, папа.

— Да, такое возможно.

Джо опустил взгляд на стол, деревянная столешница расплывалась, все расплывалось.

— Скоро, — произнес он.

— И если это случится, — голос отца упал до шепота, — я умру вскоре после этого, потому что сердце у меня разорвется. Но ради тебя я не стану наемным убийцей, сынок. Никогда. Я могу убить, чтобы тебя защитить. Но наемным убийцей я никогда не буду.

Джо поднял глаза. Ему самому было стыдно за слезы в своем голосе, когда он выговорил:

— Пожалуйста.

Отец покачал головой. Плавно и медленно.

Ну что ж. Сказать больше нечего.

Отец проговорил:

— Погоди.

— Что такое?

Отец покосился на охранника, маячившего у двери за спиной Джо:

— Мазо платит этой подстилке?

— Ну да. А что?

Отец вынул из жилетного кармана часы. Снял цепочку.

— Нет, папа. Не надо.

Томас убрал цепочку в карман и двинул к нему часы через стол.

Джо изо всех сил пытался сдержать слезы, готовые вот-вот политься.

— Я не могу, — сказал он.

— Можешь. И сделаешь. — Отец смотрел на Джо так, словно тот был охвачен пламенем. На его лице уже не было ни страдания, ни безнадежности. — Этот кусок металла стоит огромных денег. Но это всего лишь кусок металла. На него ты купишь себе жизнь. Слышишь? Отдашь его этому итальянскому дьяволу и купишь себе жизнь.

Джо сомкнул руку на часах. Они еще хранили тепло отцовского кармана и тикали под его ладонью, тихо постукивали, словно маленькое сердце.

Он поговорил с Мазо в столовой. Он не собирался этого делать, не думал, что речь об этом зайдет. Он думал, что у него еще есть время. За едой Джо обычно сидел вместе с людьми Пескаторе, хотя и не с теми, кто восседал за первым столом вместе с самим Мазо. Джо сидел за следующим, с парнями вроде Рико Гастемайера, заправлявшего ежедневной подпольной лотереей, или Ларри Кана, гнавшего самогон в подвале казармы охранников. Джо вернулся со свидания и сел напротив Рико и Эми Роуленда, фальшивомонетчика из Согуса, но их оттеснил Бегемот Фасини, один из приближенных боевиков Мазо, и Джо обнаружил, что по ту сторону стола расположился сам Мазо, а по сторонам от него — Нальдо Алиенте и Бегемот.

— И когда это случится? — спросил Мазо.

— Простите, сэр?

Мазо принял разочарованный вид, как всегда, когда ему приходилось повторяться.

— Джозеф!

Спазм сжал грудь и горло Джо. Он с трудом выдавил:

— Он не будет этого делать.

Нальдо Алиенте негромко фыркнул и покачал головой.

Мазо переспросил:

— Он отказался?

Джо кивнул.

Мазо взглянул на Нальдо, потом на Бегемота Фасини. Какое-то время все молчали. Джо опустил глаза на тарелку, он понимал, что еда остывает, что есть надо, ведь, если здесь пропустишь хоть одну трапезу, сразу теряешь силы.

— Джозеф, посмотри на меня.

Джо посмотрел через стол. Лицо, глядевшее на него, выражало любопытство и веселье — так мог бы смотреть волк, который набрел на гнездо только что вылупившихся птенцов, когда меньше всего ожидал этого.

— Почему ты не смог убедить своего отца?

— Мистер Пескаторе, я старался, — ответил Джо.

Мазо переглянулся со своими людьми:

— Он старался.

Нальдо Алиенте ухмыльнулся, обнажив ряд длинных кривых зубов:

— Мало старался.

— Слушайте, — проговорил Джо, — он мне кое-что дал.

— Он — что? — Мазо приложил руку к уху, словно плохо расслышал.

— Он передал для вас кое-что. — Через стол Джо протянул ему часы.

Мазо сразу обратил внимание на золотую крышку. Открыл ее, полюбовался хронометром, надписью «Патек-Филипп», изящным шрифтом выгравированной на внутренней крышке. Одобрительно поднял брови.

— Девятьсот второго года, восемнадцать карат, — сообщил он Нальдо. Повернулся к Джо. — Таких сделали всего две тысячи. Эта штука стоит дороже моего дома. Как это ею завладел коп?

— Предотвратил ограбление банка в восьмом году. — Джо повторял историю, которую ему сто раз пересказывал дядя Эдди, хотя сам отец никогда ее не обсуждал. — На Кодмен-сквер. Убил одного из грабителей, и тот не успел застрелить управляющего банком.

— И управляющий подарил ему эти часы?

Джо покачал головой:

— Президент банка. Управляющий был его сыном.

— И теперь он дарит их мне, чтобы я спас его собственного сына?

Джо кивнул.

— У меня у самого трое сыновей. Ты знал?

— Да, я слышал, — ответил Джо.

— Так что я кое-что знаю об отцах и о том, как они любят своих сыновей.

Мазо откинулся на спинку скамьи и некоторое время разглядывал часы. Наконец вздохнул и убрал их в карман. Потянулся через стол, трижды похлопал Джо по руке:

— Поговори со своим стариком еще раз. Скажи, что я благодарю его за подарок. — Мазо встал из-за стола. — А потом скажи ему, чтобы он, черт побери, сделал то, что я ему велел.

Люди Мазо встали все разом и вышли из столовой вслед за ним.

Грязный и потный, Джо вернулся со смены в металлической мастерской. В камере его ждали три человека, которых он никогда раньше не видел. Коек по-прежнему не было, но матрасы вернули, бросив их прямо на пол. Эти трое сидели на матрасах. Его матрас лежал позади них, у стены под окошком, дальше всего от решетки. Да, двоих он точно никогда не встречал, но третий выглядел смутно знакомым. Лет тридцати, коротышка с длинным лицом, с острым подбородком, острым носом, заостренными кончиками ушей. Джо мысленно перебрал все имена и лица, которые узнал в этой тюрьме, и сообразил, что перед ним Бэзил Чигис, один из подручных Эмиля Лоусона. Как и его босс — с пожизненным и без всяких шансов на условно-досрочное. Говорили, он отъедал пальцы мальчишке, которого убил в одном подвале в Челси.