Книга Недетские игры - Максим Есаулов

– У начальника главка. Как с Торжковской приехали, так он с ним и заперся.

– Культурную программу не требует?

– Второй день про баню и девочек намекает, – Громов брезгливо поморщился. – Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Устал уже морду кирпичом делать… У тебя все?

– Надо бы с военной прокуратурой вопрос решить. Ребят в часть не пускают.

– Хорошо, я решу, – Громов сделал пометку на перекидном календаре.

Шилов встал, направился к двери. На полдороге остановился, как будто только что вспомнил:

– Вы бы позвонили Коровину. Помните, был такой зам «полиции нравов»? Он бы вам такую баню устроил – дня на три бы вас разгрузил.

– Коровин? А кем он сейчас?

– Директор массажного центра «Аэлита». Не видели рекламу по телевизору?

– Я телевизор-то забыл, когда последний раз видел. А уж рекламу тем более не смотрю.

– Он как-то заезжал, целую пачку визиток оставил. – Шилов порылся в бумажнике, нашел нужную карточку, отдал Громову.

Громов, рассматривая ее, усмехнулся: – Да, растут люди! Может, правда, стоит позвонить…

Центр «Аэлита» занимал двухэтажный, обнесенный кирпичной стеной особняк на Крестовском острове, с видом на Среднюю Невку и ЦПКиО. Место стоило бешеных денег. В строительство вложились люди серьезные, и строили они в первую очередь для себя. Для оздоровительного отдыха здесь было предусмотрено все возможное, а клиентов с улицы впускали крайне осторожно. Пару раз, после крупных выигрышей на бильярде, Шилов здесь отдыхал, и только по личному распоряжению Коровина для него оказывалось зарезервировано место, иначе бы охрана не пропустила. Однажды они были здесь вместе с Серегой Соловьевым…

Генералу Бажанову должно понравиться. Тем более что платить ни за что не придется, а все услуги ему предоставят по высшему классу.

Шлагбаум был поднят, и Шилов проехал на территорию. Перед крыльцом была размеченная парковка, на которой стояло несколько дорогих иномарок, но Шилов подъехал к служебному входу в боковой части здания. Охранник был предупрежден и, распахнув тяжелую дверь, без вопросов пропустил внутрь.

Бывший заместитель начальника Отдела по борьбе с правонарушениями в сфере общественной нравственности и оказания услуг населению – так официально именовалась «полиция нравов» –

Коровин телосложением напоминал большого колобка. Под стать туловищу была и голова – такая же большая, круглая, с многочисленными складками на лице. Из общей картины выбивались лишь уши: многократно изломанные на борцовском ковре, они подсказывали наблюдательному человеку, что Коровин когда-то был молодым и спортивным.

Когда Шилов пришел, директор «Аэлиты» плавал в бассейне. Завидев Романа, он заулыбался и погреб к бортику. На хромированной лесенке висел его халат, и когда Коровин, отфыркиваясь и поправляя безразмерные плавки, выбрался из воды, Шилов заботливо накинул халат ему на плечи.

– Вот ты, Володя, купаешься в рабочее время, а я ищу клиентов для твоего заведения.

– Так это, значит, твои происки? Хороша забота! За бесплатно отдаю люкс на всю ночь.

– Зато какой уровень: может, будущего министра ублажаешь.

– Чего? Правда, что ли?

– Ну, во всяком случае, так говорят.

– Тогда с меня поляна.

– Заметано. Хотя я и так с просьбой.

Коровин слегка насторожился:

– Бензин? Бумага для ксерокса?

– Нет, Вова, все проще. Вику выпишешь?

– Тигренка, что ли? Без вопросов, а зачем?

– Хорошая девушка, нравится она мне. Вдруг генералу приглянется – на постоянку перейдет?

Коровин ухмыльнулся:

– Филантроп! Я думал, ты сам ее пашешь.

– Да нет, что ты! Вова, я давно скис на руководящей работе. Только и остается, что ловить кайф от добрых дел.

– Ладно, договорились… Не желаешь окунуться или в баньке попариться?

– Времени нет.

– У тебя его никогда нет. Все бежишь куда-то, ловишь кого-то. Я уже и забыл, когда ты ко мне последний раз отдохнуть заезжал, а не по работе. Посидели бы по-человечески, поболтали. Здоровье нельзя запускать!

– Спасибо, Вов, за заботу. В другой раз – обязательно. А сейчас ты уж меня прости…

Из «Аэлиты» Роман проехал к салону сотовой связи и у крутившегося возле него молодого человека с неприятным лицом купил мобильник с бэушной СИМ-картой. Когда садился в машину, позвонил Скрябин:

– Мальвина – это не имя, это фамилия. Мальвина, ударение на первый слог. Татьяна Викторовна Мальвина, адрес есть. Еду пробивать тему.

– Не лезь на рожон, вдруг он там.

– Одна она сейчас, они давно расстались. Я с ее подругой перетер. И о встрече уже договорился.

– Женская душа – потемки. Мало ли, что давно разбежались. Может, она до сих пор к нему неровно дышит. Непонятно ж, почему она этого урода выбрала…

* * *

– Он сказал, что пиротехником на «Ленфильме» работает. Там глаз и потерял.

Татьяна Мальвина была красивой темноволосой женщиной в возрасте к сорока. Многолетняя работа в сфере обслуживания наложила свой отпечаток на внешность и манеру держаться, однако в целом это не портило общего благоприятного впечатления. В квартире у нее было как будто уютно, но аура одиноких вечеров и безнадежных случайных знакомств, которую Стас почувствовал сразу, как только вошел, навевала тоску.

Разговаривали на кухне. Мальвина усадила Стаса за стол, предложила чаю с печеньем и бутербродами. Сама чай не пила и не садилась. Так весь разговор и простояла, прислонившись к стене напротив стола и скрестив на груди руки.

Говорила она, на взгляд Скрябина, искренне. Вот только не знала почти ничего.

– Все-таки вы ошибаетесь. Ну какой из него брачный аферист? Те, наверное, ласковые, охмуряют. А в Толе один огонь был.

– Что же вас в нем привлекло?

– Это и привлекло. Вроде неказистый, без глаза, руки все покоцанные. А вот исходит от него что-то такое!

– Вы знаете, Таня, я думаю, что вы ему тоже чисто по-человечески приглянулись, поэтому он у вас и не украл ничего.

Мальвина улыбнулась, вспомнив, очевидно, какие-то моменты из давно отошедших в историю отношений:

– Да, я ему нравилась.

– А почему вы расстались? Если не секрет, конечно.

– Время пришло. Он тогда на съемки уезжал куда-то и честно сказал, что самое время расстаться.

– Ага…

– Он на одном месте ржавеет.

– А вы?

– Что я? Поплакала. Но такого не удержать, характер…

– А что-нибудь, кроме характера? Ну, зовут Толя, глаза одного нет, руки покоцанные. И все? Может, он телефончик какой-нибудь оставлял? Или рассказывал что о себе?