Книга Суть доказательств - Патрисия Корнуэлл

Я проводила его взглядом и стала собирать вещи. Марино уехал. Холодало. Я уселась в свой «плимут» и повернула ключ зажигания. «Дворники» дернулись, прочертили полосу в тонком слое снега и остановились на середине ветрового стекла. Двигатель предпринял еще одну неудачную попытку вернуться к жизни и категорически отказался от последующих.

* * *

Библиотека Харпера оказалась уютной, теплой комнатой с красными персидскими ковриками и прекрасной антикварной мебелью из дорогих пород дерева. Диван определенно вышел из-под резца самого Чиппендейла,[9]и мне впервые выпала честь сидеть на такой роскоши. Высокий потолок украшала узорчатая лепнина в стиле рококо, вдоль стен выстроились книжные шкафы. Большинство книг было в кожаных переплетах. В мраморном камине потрескивали поленья.

Подавшись вперед, я протянула к огню озябшие руки и перевела взгляд на висевший над каминной полкой портрет. Изображенная на нем миловидная девочка в белом платье сидела на скамеечке. Длинные светлые волосы, в руке серебряная расческа. Лицо неясно мерцало в поднимающейся от камина волне жара, под густыми ресницами блестели глаза, влажные губы приоткрылись, глубокий вырез платья слегка обнажал молочно-белую неоформившуюся грудь. Кто она и почему портрет выставлен именно в библиотеке, на почетном месте? Размышляя над этим, я не сразу заметила сестру Кэри Харпера, которая вошла в комнату, неслышно притворив за собой дверь.

— Я подумала, это поможет вам согреться. — Она протянула мне бокал с вином, поставила поднос на кофейный столик и опустилась в мягкое, обитое красным бархатом кресло, убрав ноги в одну сторону, как и полагается настоящей леди, получившей должное воспитание.

— Спасибо, — сказала я и еще раз извинилась.

Аккумулятор в машине приказал долго жить, и никакие мои усилия по его реанимации успеха не имели. Полицейские, узнав о поломке, пообещали отвезти меня в Ричмонд, как только закончат осмотр места преступления. Выбор был невелик, а мерзнуть еще час под снегом или в машине не хотелось. Так что я постучала в заднюю дверь и напросилась в гости.

Потягивая мелкими глотками вино, мисс Харпер рассеянно смотрела на огонь. Элегантная и ухоженная, она служила живым дополнением к собранным в этой комнате прекрасным, стильным и дорогим вещам. Патрицианское лицо обрамляли серебристо-белые волосы. Высокие скулы, тонкие, выразительные черты лица, несколько долговязая, но гибкая фигура под бежевым свитером и вельветовой юбкой. Глядя на Стерлинг Харпер, никто бы не осмелился назвать ее старой девой.

Хозяйка молчала. Снег оставлял на оконном стекле следы своих холодных поцелуев, под карнизом глухо постанывал ветер. Жить в этом доме одной? Я бы определенно не смогла.

— У вас есть родственники?

— Живых не осталось.

— Извините, мисс Харпер…

— Перестаньте повторять одно и то же, доктор Скарпетта.

Она подняла бокал, и в свете камина блеснуло кольцо с крупным изумрудом. Ее глаза смотрели на меня почти бесстрастно, от недавнего ужаса не осталось и следа. Самообладанию хозяйки можно было только позавидовать.

— Кэри следовало быть осторожнее, — вдруг произнесла мисс Харпер. — Самое поразительное для меня то, как это случилось. Никогда бы не подумала, что у кого-то хватит смелости пробраться к дому и поджидать его здесь.

— И вы ничего не слышали?

— Слышала только, как он подъехал. Потом ничего. Я подождала, а когда он не пришел, открыла дверь. И сразу же набрала «911».

— Ваш брат посещал другие места, кроме «Таверны Калпепера»?

— Нет. Он никуда больше не ходил. — Взгляд ее скользнул в сторону. — Я предупреждала его, напоминала об опасностях нашего времени. Понимаете, он всегда брал с собой наличные. А зацепить мог любого. У Кэри это отлично получалось. Обычно он не задерживался у «Калпепера» надолго. Час, самое большее, два. Говорил, что ходит туда за вдохновением, пообщаться с простыми людьми. После «Острого угла» Кэри больше нечего было сказать.

Я прочитала роман, когда училась в Корнеллском университете и сохранила только общее впечатление: готический Юг, насилие, инцест, расизм — все это подано через восприятие молодого писателя, живущего на вирджинской ферме. На меня книга подействовала угнетающе.

— Мой брат был из числа тех незадачливых талантов, которых хватило только на один роман, — добавила мисс Харпер.

— Такова судьба многих прекрасных авторов.

— Он прожил все в юности, — тем же бесстрастным тоном продолжала она. — После этого в нем ничего не осталось, кроме отчаяния доживающего свои дни человека. Каждая очередная попытка написать что-то новое заканчивалась провалом, бумага летела в огонь, и он сидел перед камином, насупясь и глядя, как пламя пожирает страницы. А потом бродил по дому, словно рассерженный бык. А потом снова садился за работу. Так продолжалось долгие годы.

— Вы слишком суровы к брату, — осторожно заметила я.

— Я так же сурова и к себе, доктор Скарпетта, — ответила она, когда наши взгляды встретились. — Мы с Кэри одного поля ягоды. Разница между нами в том, что я никогда не ощущала потребности анализировать то, что невозможно изменить. Он же постоянно копался в себе, препарировал собственную натуру, ворошил прошлое, изучал сформировавшие его силы. Тем и заработал Пулитцеровскую премию. Я же предпочитала не вести борьбу с очевидными вещами.

— Что же это?

— Род Харперов иссяк и исчерпал себя. После нас уже никого не будет.

Вино было недорогое, молодое бургундское, сухое и со слабым металлическим привкусом. Долго ли еще будут работать полицейские? Мне вроде бы послышалось урчание мотора. Приехали за моим «плимутом»?

— Я приняла это как волю судьбы — ухаживать за братом, заботиться о нем, как-то скрасить угасание семьи. Я буду скучать по Кэри только как по брату. И не собираюсь сидеть здесь и распространяться о том, какой он был чудесный. — Она отпила еще вина. — Вы, наверное, считаете меня холодной и бездушной.

Я бы, пожалуй, выразилась иначе.

— Ценю вашу откровенность.

— У Кэри было воображение, он мог испытывать сильные чувства. У меня нет ни того ни другого. Будь иначе, я бы не справилась. И уж определенно не смогла бы здесь жить.

— Живя в таком доме, чувствуешь себя отрезанным от мира, — сказала я, решив, что именно это имеет в виду мисс Харпер.

— Дело не в этом.

— Тогда в чем? — спросила я, доставая сигареты.

— Еще вина? — предложила мисс Харпер. Одна половина ее лица оставалась в тени, и оно казалось разрезанной пополам маской.

— Нет, спасибо.

— Нам не следовало сюда переезжать. В этом доме никогда не случалось ничего хорошего.