Книга Расколотый берег - Питер Темпл

— Пошел бы ты Хопгуду это все рассказал. Он тебя сразу возьмет работать в Кромарти. Представлять его везде будешь.

Дав молча курил, не сводя глаз с потолка, и спустя некоторое время сказал:

— Я ведь черный, значит, по определению сочувствую этим даунтским мальчишкам. Ты ведь это имел в виду?

На подоконнике сидела чайка; круглые глаза, голова в линялых перьях — все это что-то напоминало Кэшину.

— Ну вообще-то есть правило: будь открыт всему, пока тебя не убедят доказательства.

— Ладно, шеф, буду открыт всему. А пока что придется пожить в мотеле «Смерть китам».

— В смысле — «Китобой»?

— Очень даже может быть. — Не вынимая сигареты изо рта, Дав взглянул на Кэшина. — Ну объясни же мне. Я все пойму. Надо — буду читать книжку до конца рабочего дня.

— Задание — возбудить дело против Донни и Люка, — ответил Кэшин. — Других указаний у меня нет.

— Я не об указаниях.

На продавленном стуле сидеть было больно, и настроение от этого не улучшалось. Кэшин встал, снял пальто, расстелил на полу старые газеты, лег и положил ноги на сиденье, согнув их буквой «Z».

— Это что? — удивился Дав. — Зачем это ты?

Кэшину его не было видно.

— Мне на полу лучше, — объяснил он. — Надо подумать, как нам выйти на мать Донни.

Дав склонился над ним:

— А смысл?

— Если она будет лгать, чтобы защитить мальчишку, то обязательно начнет волноваться. Они не знают, что у нас есть. Если Донни признается хоть в чем-нибудь, это будет очень даже здорово.

Тут Кэшин услышал, как открывается дверь.

— Ты один тут, мой хороший? — осведомился Хопгуд. — А Кэшин где?

Дав посмотрел вниз. Хопгуд обогнул стол и уставился на Кэшина будто на сбитого машиной кенгуру.

— Ну и какого хрена ты тут разлегся? — недоуменно вопросил он.

— Нам очень не хватало тебя в суде, — сказал Кэшин.

Подбородок Хопгуда был прямо над ним. Снизу Кэшину были видны волоски в его носу.

— А что я там забыл? — произнес Хопгуд.

— Нам бы надо поговорить с матерью Донни.

— В Даунт, что ли, хотите прокатиться?

Кэшину эта мысль вовсе не улыбалась, но он ответил:

— Если потребуется. Сюда мы ее все равно не вызовем.

— Ну как знаете, — бросил Хопгуд. — Только без нас.

— Мне надо переговорить с этим типом по делам аборигенов.

— Спроси у дежурного, где он там ошивается.

Раздался телефонный звонок. Дав поднял трубку одного телефона — оказалось, не ту, — схватил другую.

— Дав. Хорошо, шеф, да. Ушел нормально, да. Передаю. Инспектор Виллани, — без выражения произнес он.

Кэшин взял трубку:

— Да, верховный главнокомандующий.

— Джо, берем время на размышление, — сказал Виллани.

— В смысле?

— Пусть все устаканится. Я видел, какая толпа собралась сегодня у суда, — наши друзья с телевидения показали мне материал, который пойдет в вечерних новостях. Нам дают понять, что такие выступления никому не нужны.

— Кто дает понять?

— Могу сказать, что не мелкая сошка.

— Мальчишку отпустили почти что даром. Чего ты от нас теперь хочешь — чтобы мы нашли фактические доказательства или вытянули из него признания?

— Ни в коем случае не раздувать это дело.

— Политический заказ, да?

Виллани присвистнул:

— Джо, ты что, ничего не понимаешь?

Кэшин почувствовал, как внимательно разглядывают его Хопгуд и Дав — на полу, с телефонной трубкой в руке, с ногами, закинутыми на стул.

— Хочу сказать, шеф, — произнес он в телефонную трубку, — что у нас не так много времени, чтобы все как следует раскачать. Потянем чуть-чуть — отбойным молотком не разобьем.

Пауза.

Кэшин сосредоточенно разглядывал потолок — желтые пятна и разводы на нем напоминали стариковскую кожу.

— Вот такие у меня соображения, — закончил Кэшин. — Какие есть, такие есть.

Новая пауза.

— Какие есть, Джо, — сказал Виллани, — а с Шейном Дейбом на парковке у дома Рэя Сэрриса, ты тоже полагался на здравый смысл.

Кэшина словно пырнули холодным ножом.

— Ладно, проехали, — сказал он. — Время на размышление — это сколько? Ну хотя бы примерно?

— Не знаю, Джо. Неделя, десять дней… Может, больше. — Виллани не спешил, как будто разговаривал с недотепой-ребенком. — Придется пораскинуть мозгами.

— Правильно, придется некоторым. — Говоря это, Кэшин смотрел на Дава. — А Пол Дав, кстати, чем будет заниматься?

— Пусть пока возвращается сюда. А ты, пожалуй, отдохни чуток. Сможешь?

— Опять в подвешенном состоянии, шеф?

— Не нуди, Джо. Я позвоню. Позови Дава.

Кэшин передал трубку Полу.

— Ну что там? — поинтересовался Хопгуд.

— Говорит, берем по Донни тайм-аут.

— Во как? — ухмыльнулся Хопгуд. — Значит, этот уютный офис вам больше не понадобится.

Под моросящим дождиком Дав и Кэшин дошли до «Регента», спросили по пиву и уселись в мрачном, провонявшем кухонным чадом бистро, где, кроме них, никого не было.

Дав взял заламинированное меню и принялся читать его, водя пальцем по строчкам.

— Двенадцать блюд, — отметил он. — Значит, на кухне должны работать как минимум три человека.

— Это в больших городах так, — возразил Кэшин. — Три лоботряса. У нас тут управляется одна девчонка-стажер.

— Сэндвич с вырезкой, — прочел Дав. — Что у них проходит под этим названием? Как вообще его можно испортить?

— Здесь и не такое умеют.

Из задней двери появилась потасканная женщина в зеленом комбинезоне, подошла к ним, открыла блокнот и со свистом втянула воздух сквозь зубы.

— Два сэндвича с вырезкой, пожалуйста, — сделал заказ Кэшин.

— Только в баре, — отрезала она, уставившись в стену. — Здесь не подаем. Меню надо читать!

— Мы полицейские, — сказал Кэшин. — Лучше бы тут посидеть.

Она взглянула на него и улыбнулась, осклабив кривые зубы:

— А, ну тогда ладно. Я всех полицейских тут знаю. Вы по делу Бургойна?

— О работе не разговариваем.

— Подонки черномазые, — бросила она. — Жалко, что только двоих застрелили, а не сразу всех. Бомбу бы на них кинуть, как в Багдаде.

— Можете жир срезать? — попросил Дав. — Был бы вам премного благодарен.