Книга Дневник порнографа - Дэнни Кинг

— Почему? Потому что таковы желания наших читателей. Ведь вы покупаете наш журнал? Найдя в нем одних мужиков, вы обрадовались бы?

— Среди читателей есть и женщины. Их желания тоже надо учитывать!

Я чуть не спросил его, давно ли он смотрелся в зеркало («тощий вонючий заморыш!»), и все-таки остался в рамках приличий.

— Женщин среди наших читателей немного. В основном это мужчины.

— В основном?

— Да, мужчины и лесбиянки.

На самом деле это не так. Согласно исследованиям рынка, существует немало женщин, считающих свою ориентацию традиционной и читающих наши журналы, хотя что они понимают под «традиционностью» — поди угадай. Поставим вопрос так: если вы застукали меня дома за чтением «Последних известий из мира мужских членов», насколько «традиционным» вы меня сочтете? Впрочем, нет никакого смысла путать этого ублюдка больше, чем он уже запутался.

— А вдруг, если там будут и мужчины тоже, женщины начнут вас покупать?

В его голосе звучала надежда.

— Очень сожалею, но это вопрос не ко мне. Я всего лишь посредник.

— А… — Он почти плакал. — Ладно, можно мне быстренько переговорить с Джерри? Мне надо ее кое о чем спросить.

— Боюсь, ее здесь нет.

— И в прошлый раз вы говорили то же самое.

— Верно, ее и тогда здесь не было.

— Ладно, где она?

— Не знаю… Наверное, дома или по магазинам ходит…

— По каким магазинам?

— Колин, откуда мне знать? Я с ней не знаком. Даже не встречался ни разу.

— Ладно, я хочу с ней поговорить.

— Так поговорите с ней при встрече!

— Но я не знаю, когда мы встретимся.

— Я думал, — она ваша девушка…

— Верно. И я ее люблю.

— Что ж, отлично. Значит, все улажено!

— Я понял, чего вы добиваетесь! — В его голосе слышалась угроза.

— Я ничего не добиваюсь, — ответил я.

— Нет добиваетесь! Вы намеренно мешаете нашей встрече… Суки! Я всего-навсего хочу с ней поговорить! — заорал он.

На этом мое терпение истощилось.

— Хорошо. Хорошо. Вы победили.

Я поднял руки и жестами попросил его успокоиться. Потом постучал в автоматические двери. Уэнди меня пропустила, и тогда я сказал ему все, без обиняков:

— Вот и хорошо! А теперь мы сделаем вот что. — Я переступил порог и закрыл за собой двери. — Я пойду в офис, а ты пойдешь отсюда вон, чтобы никогда сюда не возвращаться, договорились? Иначе я вызову полицию.

Колин мгновение пялился на меня, не веря собственным глазам, а потом взорвался:

— Ах ты, ублюдок! Дерьма кусок! Я убью тебя, урод! Я разворочу тебе всю рожу! Сука!

И так далее, и так далее, и так далее… А потом он уставился куда-то в пространство за моей спиной и начал изо всех сил кричать:

— Джерри! Джерри! ДЖЕРРИ!

Не думаю, что рожи, которые я ему строил из-за стекла, сильно помогли, хотя иногда приходится просто делать то, что кажется тебе правильным.

Питер, Джун, Стюарт, Пэдди и все, кому было слышно, высыпали из своих офисов посмотреть, что за переполох, и я прекратил свое представление, а им объяснил, что вот взбесился ни с того ни с сего… Уэнди — единственный раз за всю свою жалкую жизнь — выступила на моей стороне. Питер сказал ей, чтобы вызвала полицию.

— Уже вызываю, — ответила она, а я ухитрился и скорчил Колину напоследок еще одну рожу — так, чтобы не заметил Питер.

Кретин сразу озверел и начал колотиться в двери, не в силах до меня добраться.

— Похоже, ты ему не нравишься… — заметил Питер. — Что его так рассердило?

— Разве поймешь этих людей… — ответил я.

12. Не забывайте оглядываться

Колин намека не понял. Он позвонил нам десять раз подряд и говорил десятью разными голосами, хотя, как только к телефону звали Джерри, мы понимали, кто это.

— Джерри здесь нет. Ее здесь вообще не бывает, — говорили мы ему снова и снова, а он нас просто не слышал.

Бывало, он выходил из себя, иногда начинал нас умолять, но чаще всего пытался нас надуть: представлялся агентом или фотографом, заявлял, что снимет ее за миллион фунтов стерлингов и тому подобное. Во всяком случае, я надеюсь, что это был он. Как бы там ни было, мы сообщили его номер и адрес полиции, они к нему зашли и припугнули арестом. Колин же, как любой нормальный псих, все отрицал. Он продолжил бесплодные попытки добраться до Джерри, звоня из таксофонов по всему Лондону. Я предложил Пэдди, чтобы одна из наших девушек позвонила ему, представилась Джерри и поддразнила бы, однако Пэдди рассудил, что это только усугубит ситуацию.

Прошло еще несколько недель, прежде чем Колин появился в офисе вновь. Внутрь он не заходил — ошивался где-то неподалеку и ждал… появления Джерри, наверное. Шансов у него было немного, поскольку Джерри жила в Будапеште и в офисе вообще не появлялась. Это также было сообщено Колину во время очередного телефонного разговора, и он опять пропустил все мимо ушей. По его мнению, Джерри жила в Гилдфорде — он вычитал это в одном из написанных мной же интервью. Впрямую Колин ничего такого не говорил, но вы понимаете, о чем я. Возможно, мы слегка перестарались с шуточками, когда он еще только начинал свои розыски, а теперь его уже было не переубедить. Джерри жива, у нее все замечательно, она ждет не дождется, когда же он ее найдет, а мы — их враги — не даем им воссоединиться.

— И все же… Пусть Хейзл ему позвонит, — предложил я.

— И что она ему скажет? «Отвали, козел»?

— Нет, пусть скажет что-нибудь вроде: «Ах, Колин, мне тут рассказали, что ты меня ищешь. Они не позволяют мне с тобой поговорить, однако я все у них выяснила. Я так хочу уйти отсюда, хочу быть с тобой. Если бы я только знала наверняка, что ты тот мужчина, который мне нужен. Докажи, что любишь меня! Положи ногу под поезд!»

— Ага! «Эй, кретин! Ограбь „Барклиз-банк“, будь добр!» — внес свою лепту Толстый Пол.

— А Колин не заподозрит что-то неладное? — спросил Пэдди.

— Ну, не знаю… Что я, психиатр?

— Я не собираюсь ему говорить ничего подобного! — запротестовала Хейзл.

— Слушай, мы ведь можем сказать ему, чтобы отвалил? Отделаться от него. Позвони ему, представься Джерри, скажи, что он тебе не интересен, или что ты вышла замуж, или еще что-нибудь, а если ему это не нравится, то пусть пойдет и утопится. Попытаться-то стоит? Хотя бы ради смеха.

— Нет, не буду.

— Ну и черт с тобой! Джеки, сделай доброе дело!

Но и она отказалась. А также Мэри, Сьюзи и Уэнди. Я-то думал, что Мэри или тем более Уэнди отважились бы, да с бабами всегда так. Стоит одной о чем-нибудь высказаться, как остальные тут же к ней присоединяются. Будто в школе. Жил себе парень, вполне нормальный, ничем таким не выделяющийся, да тут какая-то девочка, невзлюбив его, объявляет, что от него плохо пахнет или он весь покрыт блохами, — и пиши пропало. Ни одна школьница с ним не заговорит, не сядет рядом, как бы она ни сочувствовала несчастному ублюдку: ведь теперь он — Блохастая Вонючка и недостоин ничего, кроме жестокого, веселого презрения. А стоит не подчиниться, и станешь Миссис Блохастая Вонючка. Какая же девочка захочет такого? Кстати, черкните мне открытку, если догадаетесь, какое у меня было в школе прозвище.