Книга Правила боя. Исток - Анна Московкина

Так бегут барсы. Слаженно, легко, в последний момент взвиваясь в прыжке, готовя к бою мягкие смертоносные лапы. Из раззявленного рта несся душераздирающий крик. Маленький бутылек цветного стекла взлетел в воздух и медленно, будто увязая в воздухе, переворачиваясь, полетел. Я застыла с разжатой рукой, еще чувствовавшей холодную гладкую поверхность. Склянка угодила прямо в пасть, но тварь щелкнула зубами, сомкнув их за мгновение до столкновения. Раздался легкий едва ощутимый хлопок, по лицу потекла кровь, мелкие осколки впились в нежную кожу некогда красивого личика. Я обернулась к Майорину. Мальчишка бился, пытаясь разорвать невидимую лесу, на которую поймал его колдун. Тщетно, колдун, будто рыбак, подсек импровизированную удочку, подтягивая рыбешку поближе.

— Да что они, из стали, что ли! — Я прикрылась мечом от когтей твари, та рывком бросила на меня корпус, звучно клацнув зубами у самого уха.

Дернувшись от неожиданности, я неосмотрительно открыла шею и тут же получила по ней когтями. Тварь плотоядно ощерилась и удивленно распахнула глаза с расширившимися от боли зрачками. По моим ладоням бежала теплая кровь. Я выдернула клинок.

Мальчишка рванулся немного сильнее, и нить в руках колдуна лопнула, распадаясь дымкой. Мальчишка быстро подлетел к напарнице и крепко обхватил ее руками, вдвое чаще работая крыльями, направился в лес. Я рванулась было следом, но Майорин придержал меня.

— Догоним?

— Нет, слишком быстро. — Колдун перебросил за спину меч. — У тебя кровь идет. Вместе с силой.

Мы остались вдвоем на мосту, как дураки озираясь по сторонам и друг на друга. Мне казалось, что с момента начала боя прошла вечность, но луна даже не сдвинулась с места.

— Сегодня они не вернутся, но выйдут завтра, они давно не ели. — Колдун присел на корточки и растер пальцами кровь девушки, оставшуюся на дереве. — Есть пустая склянка? Кровь собрать.

— Нет, но у меня весь меч ею изгваздан.

— Пойдет, не вытирай пока.

— Так и вернемся на постоялый двор? Сторожа кондрашка хватит.

— Подумаем по дороге. — Майорин поднялся и задумчиво оглядел выпачканные доски моста. — Знаешь, вот так навскидку, кровь человеческая…

Мы зашагали в глубину села. Меч я завернула в тряпку, пожертвовав на оную подол рубахи. Я отвязала от пояса кошель с авансом и протянула колдуну.

— Оставь.

— Я же не угадала.

— Сам думал, что это вьерд, больно похоже было.

— Ты понимаешь, кто они?

— Не знаю… есть одна мысль. — И замолчал. Значит, не скажет, пока не будет уверен. Как всегда.

Здесь пахло умирающей рекой, запутавшейся в болотных камышах. И близким морозом наступающей зимы. В поблекшей листве кто-то шуршал, раскапывая лапами землю под опавшим желто-коричневым ворохом. Или руками?

Почуяв меня, зверь замер, насторожил уши и оскалил клыки, сморщив морду. И я с трудом узнала девушку с моста. В которой совсем не осталось человеческих черт.

Я поискала Майорина взглядом. Но его не было. Я и без этого знала, что он сейчас был далеко. И сегодняшняя битва будет только моей. Рука привычно метнулась за спину — к мечу.

И… схватила воздух.

На мне была нательная рубашка и домашние, небеленого льна порты. Спутанные волосы струились по плечам, закрывая большую часть меня.

Девушка устала ждать, она подцепила лапой находку и метнула. Я вскинула руки, полусгнившая человеческая кисть опала, не долетев до меня на пядь. Тварь зарычала. Листва под босыми ногами взметнулась — тварь сорвалась в прыжок.

Но я прыгнула раньше, распластавшись отражением твари. Время застыло, даже парок, идущий изо рта, будто замерз.

Два тела покатились по земле, окутанные шорохом листьев.

Я могу с ней справиться, нужно только открыть дорогу. Распахнуть клетку истока.

Могу.

Исток предлагал силу, силу с которой я стану непобедимой. Сильнейшей.

И я согласилась.

Сила рванулась как вода, смывая все препоны. Сила отшвырнула мою противницу на сажень. Я вскочила на все четыре конечности и зарычала.

Не будет тебе пощады, тварь!

Бить наверняка. Хлестнуть по морде раскрытой ладонью, и на нежной коже останутся глубокие царапины. Поверх моей кожи растеклась сила. Тварь мазнула по мне когтями, но никаким когтям не проломить сейчас окружающей меня брони из чистой силы.

Мы катались по земле, трепали друг друга. Позабыв, что когда-то были ЛЮДЬМИ. Две твари, в которых не найдешь ничего человеческого.

Девушка замерла, а потом начала трясти меня за плечи.

— Идем со мной! — рычала она. — Идем со мной. Я дам тебе силу, и ты никогда не будешь бояться! Будут бояться тебя! Будут дрожать при звуке твоего имени, а увидев, побегут! Пойдем!!!

Или говорил исток?

— Нет! Я никуда не пойду! — отпихивала я девушку.

Та открыла мерзкую пасть и яростно зашипела:

— Айрин, вставай, бес тебя подери.

— Нет! — я отшвырнула ее силой, тварь отлетела, но руки, держащие мои плечи, никуда не делись. Почему?

— Нет! Оставь меня!

— Да что с тобой! — Рука хлестнула меня по щеке. И в этот раз я открыла глаза по-настоящему. Колдун сидел на краю кровати, потирая ушибленный лоб.

— Майорин?

— А кто еще? Ты чего дерешься? Да еще и силой?

— Майорин! — Я схватила его за руку, оглядываясь по сторонам.

Не было умирающей реки, не было листвы. Я лежала на кровати в постоялом дворе Выбеленок.

— Что тебе снилось? — спросил мужчина.

— С моста. Она звала меня с собой.

— Куда?

— Не знаю, — прошептала я, сон с каждой секундой терял реальность, и испуг становился глупым. Мне было неловко, я отпустила руку и поплотнее закуталась в одеяло. — Глупый сон.

— Рассказывай.

— Да я уже не помню! — Я отмахнулась, но картинка стояла перед глазами, не желая уходить.

— Врешь. Вставай давай.

— Дай еще немного полежать…

— Пойдем, пойдем. — Майорин потянул одеяло, но я крепко вцепилась в вожделенную ткань, уже проснувшись и борясь исключительно за право выбора и свободу воли. Мне отчего-то хотелось вернуться в сон, еще раз ощутить силу, пронизывающую насквозь. Колдун дернул сильнее, одеяло вместе со мной сползло на пол и проехало шага два. Больно стукнувшись всеми частями тела, я безоговорочно приняла поражение и встала.

Поспать удалось часа два, не больше. Солнышко только оторвалось от земли, готовясь вступить на большой путь. Селяне уже бодро сновали по улицам, батраки шествовали в поле. Девочка с хворостиной гоняла стайку мохнатых козлят, а в отдалении мама коза, привязанная к столбу, закручивала третий круг веревки. Веревка становилась все короче, коза мекала все истошнее. Ближайшие кусты были начисто обглоданы — давненько привязали. Я вышла на крылечко и потянулась всем телом, с удовольствием подставляя лицо утреннему солнышку. Даже давешний сторож был бодр и свеж.