Книга Уж эти мне мужчины - Ирина Волкова

Леонид Борисович Родин задумчиво посмотрел из окна кабинета на заходящее солнце, отражающееся в голубой воде бассейна.

— Чеченцы никому не доверяют, даже собственной матери, — заметил он. — Это их обычное состояние. Мы с Волком провернули не одну подобную операцию, и он всегда получал причитающуюся ему долю. Так в чем же дело сейчас?

— Волк считает, что вы платите ему слишком мало.

— Полмиллиона долларов — это мало?

— Смотря в каком случае, — дипломатично улыбнулся Стрелок. — Похоже, Махмуд Дарасаев навел справки о Сером Кардинале. Не знаю, что ему известно, но думаю, он догадывается, что на выкупе можно получить гораздо больше.

— И как ты думаешь, что он собирается делать?

— Он может попытаться сам получить выкуп.

— Для него это не так-то просто. Кашкин далеко не глуп, и он потребует гарантий, которые Волк не сможет ему дать. Кроме того, Дарасаев не слишком смыслит в банковских делах. Один он не справится.

— Он может нанять экспертов, — заметил Стрелок.

Генсек смерил его яростным взглядом.

— Я и есть эксперт, а ты посредник, — раздраженно сказал он. — И твоя задача состоит в том, чтобы операция прошла без сучка без задоринки. Ты лично отвечаешь за это, а ты знаешь, что я не терплю провалов.

Стрелок с трудом подавил поднимающуюся в его душе волну ярости. Он не выносил, когда на него повышали голос, но процент за сделку был велик, а вступать в конфликт с Родиным было слишком опасно.

— Может быть, повысим его ставку? — спросил он. — Мы можем попросить у Кашкина вместо десяти миллионов долларов двенадцать и дать Волку пару миллионов.

— Ты просто идиот! — рявкнул Генсек. — Я никогда не меняю своего решения и никогда не иду на уступки. Именно поэтому я стал тем, кто я есть, а ты, при всем твоем десантно-спецназовском гоноре, работаешь на меня и будешь лизать мне ботинки, если я прикажу. Кроме того, я знаю активы Кашкина. Больше десяти миллионов наличными он сейчас не сможет перекачать со счетов. Основные его капиталы вложены в предприятия и в ценные бумаги, хранящиеся в сейфах западных банков. Так что побереги свои мысли при себе.

Ярость перекосила лицо Стрелка, но и на сей раз он сдержался.

— Но ведь десять миллионов долларов — это лишь крошечная часть состояния Серого Кардинала, — заметил он. — Стоит ли отпускать его после того, как он окажется в наших руках?

— Я не нуждаюсь в твоих советах, — жестко оборвал Родин. — Кстати, как там дела у Рябого? Он еще не напал на след маркиза?

— Насколько мне известно, нет.

— Если завтра к вечеру он не отыщет Альберто де Арнелью, ликвидируешь его, но так, чтобы перед смертью помучился, — приказал Генсек. — Можешь отстрелить ему член, сделай пару выстрелов в колени, в живот, а потом уже можно и добить.

— Хорошо. Как пожелаете, — сухо произнес Стрелок.

* * *

Снусмумрик, лежа в кустах, тихо похрюкивал от удовольствия. Один из рядовых подчиненных Папы Сочинского, Снусмумрик был мал ростом, хил, труслив и инфантилен. В жизни его радовали только две вещи — книги о Муми-тролле, которые в детстве читала ему любимая бабушка, и электроника. В деле взламывания электронных систем защиты и создания систем слежения и подслушивания Снусмумрику не было равных в Краснодарском крае.

— Технический прогресс, едрена вошь, — приговаривал он, ласково поглаживая установку дистанционного лазерного подслушивания. — Ох и порадую я Папу Сочинского! Да за такую информацию он мне как минимум штуку баксов отвалит!

Снусмумрик с нежностью посмотрел на вращающиеся катушки крошечного диктофона, записывающего разговор Генсека и Стрелка. Снусмумрик был счастлив.

— А ведь неплохое заведение, — заметил маркиз де Арнелья, с любопытством окидывая взглядом интерьер «Серебряной пули». — Вполне европейского уровня.

— Вам столик на троих? — услужливо спросил вышколенный официант.

Маша кивнула в ответ.

— Да, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал как можно ниже.

— Пройдите, пожалуйста, в следующий зал, — предложил официант. — Вы можете занять столик у окна.

— Похоже, Родина еще нет, — заметил Джокер, когда официант, приняв заказ, степенно удалился.

— Что ты пищишь, как полузадушенный кенар, — недовольно скривилась Арлин. — По-твоему, женщины разговаривают таким голосом?

— Разговариваю, как могу, — возразил Вася. — Я не напрашивался в женщины.

— Конечно, мужчиной быть куда лучше! — недовольно проворчала Маша. — Как же, мужчины — хозяева жизни!

— Сестренка, может, ты оставишь на время свои феминистские декларации, — примирительно предложил Альберто. — К тому же сейчас ты у нас представитель сильного пола. Давай лучше обсудим, как мы будем действовать. Мы ведь так и не успели выработать окончательный план.

— Будем действовать по ситуации, — усмехнулся Джокер. — Как объяснил Папа Сочинский, Генсек весьма падок до красивых юношей. Так что Маше в ее новом мужском обличье остается только соблазнить его, а затем, когда они окажутся одни в романтической обстановке, вколоть ему в зад сыворотку правды и выяснить все о делах Альберто и твоего отца. Кстати, ты не забыла шприц с пентоталом натрия, который дал тебе наш дорогой покровитель?

— Он у меня в барсетке вместе с сотовым телефоном, — недовольно отозвалась Арлин. Внезапно ее охватила злость. — Сами этого урода охмуряйте, — прошипела она. — Я вам не проститутка и не какая-нибудь Мата Хари. Вы мужики, вот и снимайте его. Нечего меня в самое пекло совать. Да этот ваш Генсек уродливее свиньи, мутировавшей после Чернобыля. Я уж насмотрелась на его фотографию у Папы Сочинского.

— То была фотография пятилетней давности, — заметил Вася. — Может быть, с тех пор он похорошел.

Маша наградила его убийственным взглядом, но промолчала.

— Папа Сочинский сказал, что знает методы Родина, — вмешался Джокер. — Скорее всего у него есть доказательства невиновности Альберто — или свидетельские показания, или фотографии убийства, или еще какие-то улики, — и он собирался предоставить эти доказательства в распоряжение маркиза в обмен на кругленькую сумму в долларах. Если бы нам удалось узнать, где Генсек прячет улики, мы могли бы попробовать выкрасть их. Папа Сочинский утверждает, что на него работают лучшие медвежатники России.

Их беседу прервал официант, разлив по бокалам вино и поставив перед каждым тарелку с закуской.

— А еда здесь тоже вроде ничего, — заметила Маша, поднося к губам хрустальный бокал.

Сидевший напротив маркиз с нечленораздельным вскриком ужаса вдруг выронил вилку и резво юркнул под стол, прикрывшись свисающими краями скатерти.

— Ты что, с ума сошел? — прошипел Джокер, наклоняясь к нему. — Ты же привлекаешь к себе внимание!