Книга Приговор воров - Михаил Серегин

* * *

Щукин без труда отыскал дом, где жила Танька, поднялся на нужный этаж и позвонил в хорошо знакомую дверь. Несколько минут было совсем тихо. Щукин позвонил еще раз и посмотрел на свои часы.

Половина первого пополудни.

– Спит она, что ли, еще? – пробормотал он и позвонил снова.

На этот раз за дверью послышалось шлепанье босых ног и заспанный голос:

– Кого там еще черт несет?..

Николай улыбнулся, но промолчал. Щелкнул замок, и металлическая дверь приоткрылась. На пороге стояла розовая со сна Танька с взлохмаченными соломенными волосами, одетая только в полупрозрачную ночную рубашку. Увидев Щукина, она прищурилась и начала было:

– А тебе какого хрена тут… – но потом осеклась, приглядевшись получше, и следующую фразу выговорила намного бодрее: – Рустам? А я-то тебя сразу не узнала. Чего это ты бороду сбрил?

– Жарко, – пояснил Щукин. – На курорт все-таки приехал. Отдыхать. Надо было раньше сбрить, да все времени не было… Впустишь меня?

На мгновение Щукину показалось, что Танька колеблется. Впрочем, через секунду она пожала плечами и проговорила:

– Пожалуйста, проходи… Ты так просто? – поинтересовалась она. – Или по делу?

Щукин усмехнулся, и тогда она спохватилась.

– Конечно, – сказала она, – какие у тебя со мной дела могут быть? Все равно, проходи.

– А как наш общий друг? – нисколько не обескураженный таким приемом, весело спросил Николай, пролезая в прихожую.

– Какой? – не поняла Танька.

– Ну, тот неврастеник, который под тобой живет?

– А, Пучков, что ли? Нет больше Вани.

– Как это? – оторопел Щукин.

– Да так, – рассмеялась Танька. – Я на следующий день вышла утром за хлебом и пивом. И гляжу – он спускается со своего этажа с двумя чемоданами огромными. Увидел меня, чемоданы выронил, сел с размаху на ступеньки и рот раскрыл. Я, честно говоря, тогда уже подзабыла о том, что мы с тобой над ним подшутили малость, говорю ему – плохо, что ли, стало? А он мне в ответ слабо так – помогите, запищал. Изыди, нечистая сила! Я уж хотела ему врезать за «нечистую силу», да смотрю – под ним лужа растекается. И запах такой нехороший. Потом он снова на меня посмотрел, лицо сморщил, губки у него посинели, он – трах – и в обморок. Я в квартиру вернулась, «Скорую» вызвала. Приехали санитары, забрали его.

– Так он жив? – расслабился Щукин.

– Наверное, – пожала плечами Танька. – Врачиха сказала – инсульт у него. Или инфаркт.

– Н-да, – Щукин тряхнул головой и рассмеялся. – Веселая история получилась. Ты как считаешь?

Танька снова равнодушно пожала плечами. Потом вдруг посерьезнела.

– Так ты что? – спросила она, подозрительно щурясь на Щукина. – Решил этот опыт повторить, что ли? Понравилось? Учти, у меня, кроме Пучкова, в соседях придурков больше нет.

– Да не о Пучкове речь, – начал было Щукин, но Танька его тотчас перебила:

– Или ты решил бизнес на широкую ногу поставить? Я тебе не проститутка какая-нибудь… То есть я хочу сказать, тех денег, которые ты мне тогда отстегнул, мне точно недостаточно.

– Да успокойся ты! – прикрикнул на нее Щукин. – Я еще ничего тебе не говорил.

– Пачему шум? – раздался в прихожей громкий мужской голос с гортанным кавказским акцентом, и Щукин умолк, изумленно глядя на совершенно обнаженного кавказца, выглянувшего из Танькиной спальни.

«Черт, – с досадой подумал Николай. – Не вовремя пришел. Теперь неизвестно, как Танька к моему предложению отнесется. Но коли она сразу о деньгах заговорила, то…»

– Пачему шум? – повторил кавказец, приняв задумчивость Щукина за испуг. – Нэ понял – пачему шумим?

– Ты кто такой? – обратил на него внимание Николай.

– А ты кто?

– Не слышу ответа на поставленный мною вопрос, – монотонно проговорил Щукин, будто кавказец не спросил его только что о том же.

– Мэня Исидор зовут, – представился кавказец и показался в полный рост.

– А меня – нет, – отреагировал Щукин.

– Шутышь? – догадался кавказец и горделиво подбоченился.

Николай бегло оглядел его – чудовищно раскачанные мышцы и почти звериный волосяной покров впечатление производили неслабое. На это-то впечатление кавказец, судя по всему, и рассчитывал, уперев руки в бока и неторопливо демонстрируя свое телосложение Щукину. Николай скосил глаза на Таньку. Она рассматривала очередного своего кавалера с небывалой нежностью в затуманенном взгляде. Впрочем, смотрела она не на рельефную грудь или великолепно оформленный мускулами брюшной пресс кавказца, а несколько ниже.

«Эх, не вовремя я зашел, – снова подумал Щукин. – Танька-то увлечена этой гориллой. Откуда он взялся, черт побери? Ну ладно, как известно, деньги – сила гораздо более весомая, чем секс или даже любовь».

– Шутышь? – угрожающе оттопырив нижнюю губу, повторил кавказец.

– Шучу, – подтвердил Щукин. Ему уже надоело разговаривать с не вовремя объявившимся кавказцем. – А теперь без шуток. Вали из квартиры подобру-поздорову. Надень только шмотки сначала, а то смотреть на твою волосатость противно.

– Что? – не поверил своим ушам кавказец.

– Ребята, ребята! – быстро заговорила Танька. – Вы чего взбеленились? Исидор? Рустам? Не выпендривайся, ты мне не муж! Исидор! Этот человек просто поговорить со мной пришел о деле.

– Пагаворит? – хмурился Исидор. – Тагда пачему он са мной разгавариваэт? И так нагло?..

– Короче, – Щукин шагнул к кавказцу, – Гоги, или как там тебя. Последнее предупреждение.

Исидор, который был на голову выше Николая, изумленно посмотрел на своего противника и размахнулся, целя громадным кулаком Щукину в нос. Но кулак горячего кавказца не пролетел и полдороги – Щукин немедленно перехватил руку Исидора, крутанул ее влево, отчего массивную волосатую тушу бросило на него – и встретил Исидора мощнейшим ударом колена в пах.

Кавказец тихо захрипел, закатил глаза и без чувств рухнул на пол, зажав левой рукой ушибленное место, – правая его рука, судя по всему, была вывихнута.

– Переборщил, – покачал головой Щукин, – жалко. Но он ведь первый начал, – очевидно, это утверждение оправдывало тот факт, что жалости в голосе Николая не было слышно вовсе.

– Ты что?! – глаза Таньки округлились, она кинулась к поверженному кавказцу и обвила руками его мощную шею. – Ты чего?! – заорала она, повернув к Щукину залитое слезами лицо. – Ты его убил! Убийца!

– Он через пять минут очухается, – пообещал несколько обескураженный такой реакцией Таньки Щукин.

– Вали отсюда!

Танька вскочила и набросилась на Щукина с кулаками. Ему пришлось схватить ее за руки, но после нескольких попыток внезапно взбесившейся женщины повторить тот самый коронный удар коленкой, которым Николай угостил кавказца, Щукину пришлось Таньку отпустить.