Книга Диверсия - Андрей Ильин

Окружение…

Характеристики…

Претендент номер пять:

Шесть…

Семь…

Десять…

Тринадцать…

Бесконечно. По кругу одних и тех же вопросов. Во взаимосвязи со всеми прочими, нанесенными на бумагу претендентами, командами их поддержки, общим раскладом сил, сторонней поддержкой, личными качествами.

Снова: истеричен… выдержан… злопамятен… честолюбив… эмоционален… холоден… вспыльчив… лоялен по отношению к друзьям… склонен к национализму… пьянству… наркотикам… женскому полу… честен… состоял под следствием, но дело было закрыто…

Информация. Информация. Информация.

С ума сойти!

Изрезать старый лист. Перенести рисунок на новый. Но перетасовать, разместить по-другому. И еще раз разрезать и перетасовать.

Все ближе, ближе к истине. Все более упорядочивается картинка на полу. Все более приводится в соответствие с требуемым результатом информация в голове. Все ближе и ближе решение.

Еще раз перетасовать. Этого туда. Этого сюда. Этого отбросить. Так же, как двух других. В брак. В корзину. Они уже не пригодятся. Они бесполезны на листе и в реальной политической драке. Они ни на что не способны. За ними никто не стоит. Это стало ясно теперь, когда Аналитик взглянул на всех с высоты птичьего полета. Они пустышки. Они должны уйти, чтобы высвободить место для настоящих лидеров.

Вот они. Претендент номер один. Номер три. Номер пять. Девять. Двенадцать. Шестнадцать. Двадцать один…

Это они будут править бал. Это на них нужно обратить особое внимание. На них делать ставку.

Но на кого конкретно? Кто более перспективен? Более управляем? Пользуется наибольшей поддержкой? Кто более других скомпрометировал себя?

Кто?

И снова: перечислить достоинства и недостатки, определить взаимосвязи и взаимовлияния, перекроить, передвинуть по листу…

Номер один? Или пять? Или шестнадцать?

Кто конкретно? Без права на ошибку.

Кто из них?

Кто?

Глава 29

— Передайте Президенту. Я готов к встрече.

Президент не заставил себя долго ждать.

— Дело сделано?

— Дело сделано!

— И каков его результат?

— О результате говорить еще рано. Есть варианты сценарных разработок. И есть претенденты на исполнение главных ролей. Все остальное будет зависеть от умения продюсеров, режиссеров и декораторов. От суммы вложенных средств. И от игры случая.

— Случай не исключается?

— Случай не исключается никогда. Жизнь — рулетка. И происходит в ней всякое. Иногда и то, что не ожидалось.

— Значит, все, о чем вы мне будете сейчас рассказывать, может волей случая не получиться?

— Все не получиться не может. Возможен небольшой, по причине тех самых непредвиденных обстоятельств, люфт в ту или иную сторону. Но не полный сбой. Сбой исключен. Жизнь человеческая и окружающий его мир строятся по определенным, навсегда устоявшимся и потенциально просчитываемым формулам. Я эти формулы знаю. Теперь знаю. Не все. Но довольно, чтобы иметь возможность управлять некоторыми тенденциями развития общества.

Политика, как арифметика. Там, где к двум прибавляют два, в ответе не может появиться десять. Или шесть. Или восемь. Там должна появиться цифра «четыре». Только четыре! В противном случае пример будет считаться решенным неверно.

Если мы знаем противника, знаем, на что он способен, что им движет и что он будет делать в каждую следующую минуту, значит, мы знаем слагаемые и, значит, в ответе не может случиться неизвестная сумма. Дважды два всегда равно четырем!

— Вы очень образно говорите. Но вы не говорите о главном. О результате.

— Иногда результат менее значим, чем процесс его вычисления. Результат — частность. Процесс — механизм! Научившись находить результат — о результатах поиска впредь можно не беспокоиться. Он будет множествен и гарантирован всегда.

Возможно, он прав, подумал Президент. И если он прав, то наша страна получит в свое распоряжение новое, сравнимое по своей разрушительной силе с атомным, оружие. Если он, конечно, прав в своей авторской гордыне.

Установить истину. Узнать, так это или нет, можно только в процессе опыта. Опыта, произведенного над конкретной страной.

— Я проанализировал всех явных и скрытых лидеров, способных в той или иной мере помочь нам в достижении нами же поставленной цели. Я собрал о них все возможные сведения, систематизировал их, построил поведенческие модели в координатах действительной и предполагаемой политических ситуаций.

Я обобщил все эти модели и для упрощения оперирования ими выделил в четыре основные группы. Группы уже существующих и тех, что объявятся позже, лидеров.

Первая. Состоит из тех, кого я условно назвал «традиционалистами». Это ныне правящие в первом, втором и частично третьем эшелоне власти руководители. Они привыкли к системе, к своему положению. Они впитали официальные легенды строя, в котором живут. Они стали честью и оплотом этого строя. Они нам бесполезны, как позапрошлогодний снег для строительства снежной горки под нынешнее Рождество. Они сыты. И вялы. Им ничего не хочется. И даже не потому, что у них все есть, всего быть не может, а потому, что они не успеют прожить даже то, что уже имеют. Их невозможно искусить. Их устраивает сложившееся положение вещей И они считают, что оно устраивает и всех остальных. Они неподвластны даже дьяволу.

На них ставить нельзя.

Вторая категория — голодные. Или, как я их называю, — прагматики. Это те, кто еще не наелся. Те, кто еще чего-то хочет. Вернее, хочет многого. Очень многого. Гораздо большего, чем получат при нынешнем, уже сложившемся положении дел. Кормушки разобраны. Чужаков от них гонят или пускают на правах десятых номеров. На таких условиях — не разжиреешь. А аппетиты у них много выше, чем у предшественников. Они воспитывались уже по-другому. И к тому же они моложе. Им есть на что употребить деньги и власть.

Их самый надежный, самый многообещающий шанс — переустройство общества. Только замутив воду, они смогут выловить в ней всю рыбу. В смуте, в разжигании пожара — они союзники.

У власти — опасны. Потому что не любят делиться. Ни с кем. И ничем. Они лижут руку хозяину, пока он им за это дает косточку. И не задумываясь откусывают ее, когда косточка заканчивается.

Но тем же они и слабы. Тем и продажны.

Третья группа. Идеалисты. Они тоже рвутся к власти. Но не для того, чтобы попользоваться ею, урвать от общего пирога кусок пожирней. Они действительно хотят переустроить мир, как им кажется, в лучшую сторону. И им даже кажется, что они способны это сделать.

Их сила — вера в окружающих их людей и в лучшее завтра. Их слабость — в том же. И еще в излишней интеллигентности, в мягкотелости, в постоянно мучающих их сомнениях. Они не способны идти вперед, потому что они постоянно оглядываются, чтобы не оторваться от идущих сзади, постоянно смотрят под ноги, чтобы ненароком не задавить подвернувшуюся под башмак букашку. И поэтому они идут медленно и постоянно спотыкаются.