Книга Пять поросят - Агата Кристи

В знак согласия Пуаро кивнул головой:

– Понимаю и верю, что все это вы говорили мне чистосердечно.Но позвольте спросить вас, мадемуазель Уоррен: какими были в те дни ваши личныечувства?

Анджела Уоррен вздохнула.

– Главным образом – растерянность и бессилие. Это казалосьфантастическим кошмаром. Кэролайн арестовали тремя днями позже, как мнекажется. Я еще вспоминаю свой гнев, свою немую злость и свою детскую веру в то,что все это только дурная ошибка, все, мол, наладится. Кэролайн страшнобеспокоилась обо мне. Она всячески ограждала меня от этой истории. По еетребованию мисс Уильямс почти сразу же отвезла меня к какой-то родне. Полицияне возражала. А потом, когда выяснилось, что надобности в моих показаниях нет,меня отправили за границу. Я не хотела ехать, но мне объяснили, что она оченьбеспокоится за меня и что это необходимо. – Анджела остановилась, потомприбавила: – Я поехала в Мюнхен и была там, когда… когда огласили приговор. Мнедаже не удалось увидеться с Кэролайн – она ни за что не хотела. Мне кажется,это единственный случай, когда она не поняла меня.

– Вы не должны так говорить, мадемуазель Уоррен. Визит втюрьму может произвести ужасное впечатление на молодую и чувствительнуюдевушку.

– Возможно… – Анджела Уоррен встала. – После оглашенияприговора сестра написала мне письмо. Я никогда никому его не показывала. Носчитаю – сейчас стоит его показать. Возможно, оно поможет вам понять, какимчеловеком была Кэролайн. Если хотите, можете его взять, чтобы показать Карле.

Она подошла к двери, затем, резко обернувшись, сказала:

– Идемте со мной. В моей комнате есть портрет Кэролайн.

С точки зрения искусства, портрет Кэролайн былпосредственным. Но Пуаро рассматривал его с большим интересом, отыскивая то,что его интересовало.

Продолговатое лицо, мягкая линия подбородка и щек, нежностьи некоторая стыдливость. Чувство неуверенности в себе, скрытая, внутренняякрасота. В ней не было твердости и жизнеспособности Карлы – энергию Карлаунаследовала, безусловно, от отца. Женщина на портрете явно была с комплексами.Все же, глядя на портрет, Эркюль Пуаро понял, почему человеку с большимвоображением, каким был Квентин Фогг, невозможно забыть ее.

Анджела Уоррен появилась с письмом в руке:

– А теперь почитайте, что она пишет.

Пуаро с волнением развернул бумагу и прочитал написанноеКэролайн шестнадцать лет назад:

«Дорогая моя маленькая Анджела!

Ты услышишь плохие вести и загрустишь, но я хочу, чтобы тызнала – все обойдется наилучшим образом. Я перед тобой никогда не кривила душойи не покривлю теперь, когда скажу, что сейчас чувствую полное удовлетворение ипокой, каких никогда не знала. Все хорошо, моя дорогая, все хорошо. Неоглядывайся назад и не переживай за меня. Иди вперед по жизни и старайся всеуспеть. Тебя ждет успех, я это знаю. Все очень, очень хорошо, моя дорогая. А япойду к Эмиасу. Я нисколько не сомневаюсь – мы будем вместе. Я все равно несмогла бы жить без него.

Сделай для меня одно-единственное – будь счастлива. О себе яуже сказала: я счастлива. Надо оплачивать свои долги. Это прекрасно –чувствовать себя умиротворенной.

Любящая тебя сестра Кэро».

Пуаро два раза прочел письмо. Потом возвратил его и сказал:

– Очень хорошее письмо, мадемуазель… Прекрасное.

– Кэролайн, – сказала Анджела Уоррен, – была прекраснымчеловеком.

– Да, незаурядным… По вашему мнению, это письмосвидетельствует о том, что она не виновна?

– Само собой разумеется.

– Но она же не говорит об этом прямо.

– Потому что моя сестра прекрасно знает: я никогда и неподумала бы, что она виновна.

– Возможно, возможно… Но вероятна и другая трактовка… Чтоона виновна и только оплачивает свой долг. И находит покой.

Это соответствовало, думал он, ее поведению на процессе. Втот миг Пуаро пережил сильнейшие сомнения относительно пути, которым пошел. Досих пор все свидетельствовало о виновности Кэролайн Крейл, теперь же и еесобственные слова оборачивались показанием против нее. Однако, с другойстороны, непоколебимая уверенность Анджелы Уоррен… Анджела знала ее достаточнохорошо, но, несомненно, ее уверенность могла быть просто фанатичной веройподростка, готового защищать до последней капли крови любимую сестру.

Словно читая его мысли, Анджела Уоррен сказала:

– Нет, мсье Пуаро. Я знаю, что она не виновна.

На что Пуаро ответил с воодушевлением:

– Извините, я совсем не собираюсь поколебать вашу веру. Нобудем объективны: вы говорите, что ваша сестра не виновна. Прекрасно! Тогда чтоже произошло на самом деле?

Анджела задумчиво покачала головой.

– Это трудно сказать, конечно. Я думаю, что, как и говорилаКэролайн, Эмиас покончил самоубийством.

– Но вы знаете его характер, разве это возможно?

– Да, маловероятно.

– Но вы не говорите, как в первом случае, что этоневозможно.

– Нет, потому что, как я уже говорила, большинство людейиногда совершают поступки, которые для них совсем не характерны.

– Вы хорошо знали мужа своей сестры?

– Да, но не настолько хорошо, как знала его Кэролайн. Мнекажется совершенно фантастическим, чтобы Эмиас покончил с собой, хотя, думаю,он мог это сделать.

– У вас нет какого-нибудь иного объяснения?

Анджела восприняла это замечание спокойно, хотя оно ивызвало у нее интерес.

– О, я понимаю, что вы хотите сказать… Я никогда серьезно незадумывалась над этой возможностью. Вы хотите сказать, что его убил кто-тодругой? Что это было преднамеренное, хладнокровное убийство?

– Ведь это могло произойти?

– Да, могло… Но это кажется совсем невероятным.

– Менее вероятным, чем самоубийство?

– Трудно сказать… На первый взгляд, кажется, нет основанийкого-то заподозрить. По крайней мере теперь, вглядываясь назад, я их не вижу.

– Все же рассмотрим и эту возможность. На кого из заинтересованныхв этом лиц могло бы, по-вашему, пасть подозрение?

– Дайте подумать… Ну, я его не убивала. И та девица – Эльза,видимо, тоже нет. Она чуть с ума не сошла от отчаяния, когда он умер. Кто еще?Мередит Блейк всегда был слишком предан Кэролайн, словно котенок. Это каким-тообразом могло бы послужить мотивом. Если бы действие происходило в романе,Мередит, возможно, хотел бы устранить Эмиаса со своего пути, дабы потомжениться на Кэролайн. Но он мог добиться того же, просто не мешая женитьбеЭмиаса на Эльзе и утешив в определенный момент Кэролайн… И кроме того… Я немогу себе представить Мередита убийцей. Слишком он мягок и осторожен. Кто еще?