Книга Двойной удар Слепого - Андрей Воронин

Следом за Джульеттой из лимузина появился Аль-Рашид в смокинге и при бабочке.

«Наверное, из ресторана», – с легкой завистью подумала Марина, но не спешила поднимать оружие и устраиваться для выстрела. Тем более что времени было немного и она нужный момент уже прозевала. А ей хотелось действовать наверняка – так, как она действовала всегда, без досадных оплошностей.

«Ничего, ты сейчас поднимешься с гостьей к себе в номер, так что я на вас еще полюбуюсь».

Марина уже было озябла, но сейчас, когда цель возникла перед глазами, снайпершу охватил настоящий азарт, который разогрел се лучше, чем теплая одежда, или костер, или рюмка коньяка.

Спустя четверть часа Аль-Рашид и его ночная гостья расхаживали по большой, богато обставленной комнате с бокалами в руках. На столике поблескивало серебряное ведерко, из которого торчало бутылочное горлышко с остатками фольги.

«Шампанским угощаются. А после шампанского займутся сексом».

Не надо быть великим провидцем, чтобы угадать, как будут развиваться события в такой ситуации.

Марина взяла карабин, в общем-то, тяжелый, тем более, с глушителем и оптическим прицелом, положила его на раму, высунув ствол наружу, сама уперлась локтями в широкий подоконник.

«Да, удобно, как в тире».

Она припала глазом к окуляру и покрепче прижала приклад к плечу.

Сквозь прицел Барби наблюдала за своей жертвой.

Два раза складывалась такая ситуация, что при желании можно было рискнуть и одним выстрелом уложить обоих – и Аль-Рашида, и Джульетту. Но Барби медлила.

Она тянула и тянула время, не желая признаваться себе, что ей жалко араба. Аль-Рашид ей нравился. Ей всегда нравились мужчины независимые и уверенные в себе.

А если к этим качествам добавить несметные богатства восточного красавца, то кому же такой не понравится!..

Очевидно, это мнение разделяла и роскошная итальянка. Она выскользнула из одежды и медленными ласкающими движениями сбросила с Аль-Рашида рубашку, обнажив его смуглый мускулистый торс. Привстав на цыпочки и выгнув спину, она коснулась затвердевшими сосками его груди. Аль-Рашид наклонился и страстно поцеловал ее в ложбинку между грудями.

Марина почувствовала, что у нее между ногами стало влажно, заныло в низу живота и напряглись мышцы бедер.

Возможно, Барби и продлила бы жизнь Аль-Рашида еще на несколько минут, но она была профессионалом, и цель находилась перед ней, и к тому же она уже начинала цель свою ненавидеть. Потому что не она, Марина Сорокина, а другая женщина была сейчас с Аль-Рашидом, и другая женщина, а не она, Марина, сейчас должна была бы испытать высшее наслаждение. Лучшего решения вопроса не существовало – Марина не некрофилка, чтобы испытывать влечение к трупу, у нее нормальная сексуальная ориентация.

Указательный палец Марины лег на курок. Сорокина набрала воздух, задержала дыхание. Перекрестие прицела замерло на виске Аль-Рашида. Марина видела его приоткрытый рот, и даже возникла слуховая галлюцинация – сладострастный стон мужчины, перед которым на колени опустилась женщина…

– А сейчас, дорогой, я поставлю на тебе крест, – прошептала Барби свое традиционное циничное заклинание.

Палец легко, можно сказать, нежно надавил на чуткий спусковой крючок.

Аль-Рашид дернулся, пространство, ограниченное полем зрения прицела, опустело, словно персонаж выскользнул из кадра.

– С глаз долой – из сердца вон, – добавила Марина не менее цинично.

Она продолжала следить за ярко освещенной комнатой, за женщиной, которая испуганно оглядывается по сторонам. Марине даже показалось, что вот сейчас, в этот момент, она слышит истошные душераздирающие вопли Джульетты.

Марина поставила карабин к стене и быстро, изредка освещая себе дорогу, стала выбираться из здания, находящегося под реставрацией. У забора она остановилась и сквозь щель в досках посмотрела на «фиат».

Сайд дремал, положив голову на руль.

Марина перебралась через забор, бесшумно подошла к машине, рывком открыла переднюю дверцу и опустилась на сиденье.

– Поехали отсюда!

Сайд вздрогнул, потряс головой и тут же повернул ключ в замке зажигания, выжал сцепление, и автомобиль рванул с места.

Марина сидела в машине, не снимая с рук перчатки, размышляя, как поступить с Саидом. Мусульманин же бросал косые пристальные взгляды на свою спутницу. Марина, казалось, дремала, откинув голову на спинку сиденья, прикрыв глаза. Ветерок, залетавший в боковое окошко, трепал темные пряди ее парика. Лицо Марины было абсолютно спокойным, лишь на губах иногда появлялась немного злорадная улыбка. И рыжебородому крепкому мужчине, который хоть и не подозревал, что сейчас решается его участь, тем не менее было не по себе. Он понимал, если киллерша вернулась без карабина – значит, дело сделано, кого-то не стало на этом свете. Кого – он не знал, да и знать не хотел.

Марина вдруг открыла глаза.

– Где мы сейчас? – она огляделась по сторонам. – Останови.

Сайд затормозил. «Фиат» прижался к бордюру мостовой.

– Я выйду, – Марина нажала ручку и выбралась из машины. – А ты поезжай, Сайд, – сказала она, заглянув в салон, и захлопнула дверцу.

«Фиат» быстро исчез. А Марина еще какое-то время стояла на пустынной ночной мостовой, приводя в порядок мысли и чувства, – Все, – наконец тихо произнесла женщина, – мне пора уезжать из этого города и из этой страны. Моя работа закончена.

Остановив такси, Марина доехала до своего отеля, быстро поднялась в номер. Такси стояло у входа, дожидаясь пассажирку. Портье помог вынести кожаный чемодан и загрузить его в багажник.

Через час Марина уже покачивалась в вагоне поезда, который направлялся из Рима в Испанию. Она не боялась, что на границе к ней смогут придраться: ее паспорт был настоящий. И она позволила себе поспать.

Дальнейшее тоже не вызывало каких-либо опасений или сомнений: из Испании она позвонит полковнику, который к тому времени будет уже знать, что задание выполнено и Аль-Рашид мертв. И вторую часть своего гонорара она сможет получить в любом испанском банке, ведь перевести деньги – даже самую крупную сумму – из страны в страну не составляет никакого труда.

Глава 9

Оперировал Ирину Быстрицкую один из лучших специалистов клиники доктора Хинкеля хирург Густав Фишер. Это был очень известный хирург-гинеколог, автор многочисленных статей и книг, имеющий богатую практику. Внешне этот лысый дородный мужчина с круглым лицом, с каким-то детским румянцем на круглых щеках и веселыми глазами меньше всего походил на хирурга. Можно было подумать что угодно – что он кондитер, бармен, рекламный агент, книготорговец…

Даже Глеб Сиверов, столкнись он с доктором Фишером в ресторане или на ипподроме, или в музее, даже он, довольно прозорливый человек, умеющий наблюдать за людьми, анализировать их поведение и по очень мелким деталям определять характер и род занятий, даже он, Глеб Сиверов, вряд ли догадался бы, что Густав Фишер – хирург.