Книга Охота на гиену - Наталья Александрова

Я его раньше у вас не видел.

— Это Серега, — лаконично представил гостя Юрий,не заостряя внимания на его профессиональной принадлежности.

— Заходите, ребятки, посидите со стариком. —Михеич указал на пару поломанных ящиков, которые играли в его жилище роль то листульев, то ли столов.

— Выпить не хотите ли? — Он достал из кучи тряпья,на которой возлежал, бутылку с белесой мутной жидкостью.

Когда он открыл бутылку, в подвале запахло чем-то острым итоскливым, как ноябрьские сумерки. Собачка Борисовна от этого запаха проснуласьи укоризненно вздохнула.

— Это она меня воспитывает, — пояснилМихеич, — не пей, мол, Михеич! А я ей отвечаю: я оттого и от жены-то ушел,что она меня воспитывала, а тебя, шавка подзаборная, просто вон выкину!

Тут же он потрепал собаку ласково и успокоил:

— Да шучу я, шучу, куда ж я тебя, грязнуху, выгоню,совесть-то небось есть еще!

Так будете пить, ребятки?

— Нет, я за рулем, — совершенно невпопад ответилСергей и, чтобы сменить тему, спросил:

— А почему вы собачку Борисовной назвали?

— Дак поет хорошо, тоскливо, я ее в честь Пугачевой иназвал. Так не будете пить? А не хотите и не надо, здесь и одному-томало, — хихикнул Михеич и жадно присосался к бутылке.

Пил он долго и громко, но когда оторвался от горлышка,пойла, в бутылке почти не убавилось.

— А кудай-то вы, ребятки, идете?

— Да вот, хотим в подвал один заглянуть, что подсемнадцатым домом, там что-то непонятное делается…

— Ой, ребятки, — Михеич округлил глаза, — несуйтесь вы туда. Там и взаправду что-то не то — ходит кто-то, стук-гром идет… Ая за долгую свою подпольную жизнь одно уразумел: лучше поменьше видеть,поменьше слышать, поменьше знать.

Которые слишком много знают, с теми что случается? В бетон ив фундамент нового дома заместо арматурины. Почему братки-бандюганы около строительствазавсегда пасутся — потому что им сподручно покойничков в бетон упаковывать. А япокуда не хочу в фундамент, я еще не все взял от жизни. — И с этимисловами старый философ снова присосался к бутылке.

— А что там такое творится-то, в том подвале? —спросил Сергей, — когда Михеич оторвался от горлышка.

— Что творится? Я разве сказал, что там что-тотворится? Ну была она вроде, и вдруг — раз! — и пропала. Ну мало ли что насвете бывает? Только что видел ее — и нету. Ну, может, такая планида у ней была— в этом самом месте пропасть.

— Да кто она-то? — нетерпеливо переспросил Сергей,но Михеич снова отвлекся на бутылку.

Сергей терпеливо ждал, когда бомж вернется к разговору, нокогда тот, наконец, оставил бутылку, с ним произошла неожиданная перемена. Глазаего покраснели и выкатились, на губах выступила пена. Он уставился на Сергея итихо заскулил:

— Опять, опять ты пришел! Ну что ты все ко мне ходишь?Не отдам я тебе душу! Изыди, изыди, антихрист! — Бомж несколько раз мелкоперекрестился. — Изыди! Что, и креста уже не боишься? А если я тебя святойводой окроплю? — Михеич схватил свою бутылку и брызнул на Сергея вонючимпойлом..

Стало противно, и Сергей отскочил в сторону.

— Ага! Боишься святой водицы-то!

Юрий тоже вскочил и пошел прочь, поманив за собой Сергея:

— Больше он все равно ничего полезного не скажет, унего глюки начались, ведь это он тебя за черта принимает.

— Типичный корсаковский психоз, — блеснул Сергейпознаниями, почерпнутыми в свое время из курса судебной медицины. — Он жездесь пожар устроить может, и себя спалит, и дом может поджечь..

— Да нет, — Юрий махнул рукой, — он уж летдесять такой и ничего не спалил. Тут подвал каменный, кислорода мало… ДержитсяМихеич… Я и то его уже четвертый год знаю.

— А что это он бормотал — была, говорит, а потом вдругпропала.., ты не понял?

— Да что его слушать-то? Алкаш — он и есть алкаш. Малочто ему по пьяни померещится? Сам же говорил — психоз у него, этот, как тысказал?

— Корсаковский.

— Во-во, это что — в честь композитора, что ли? Так этоже вроде Мусоргский сильно зашибал, а не Римский-Корсаков…

— Уж не знаю, в честь какого композитора, этот психозназывается, то есть по-простому он белая горячка, а только мне кажется, чтоМихеич и правда в том подвале что-то видел.

— Ладно, завтра мы к нему еще придем, пока оннормальный будет, с утра пораньше, и ты его про тот подвал спросишь.., да мысейчас сами туда придем, своими глазами все увидим. А сейчас тебе придетсяформу свою спортивную показать.

Они стояли возле стены очередного подвала, и перед ними небыло никакого прохода.

— А теперь-то куда же? — растерянно спросилСергей.

— А вот сюда. — Юра подтащил к стене ящик,вскарабкался на него и отодвинул чугунную заслонку, за которой оказался узкийвентиляционный ход. — Ну что, сможешь тут пролезть?

— М-да, правильно ты говорил, что пятилетний ребеноктут пройдет, а насчет себя я не уверен. — Сергей с сомнением почесалзатылок.

— Пройдешь, пройдешь. — Юрий окинул фигуру Сергеюкритическим взглядом. — Полезай вперед, если что — я тебя протолкну.

Сергей встал на ящик, подтянулся и влез в вентиляционныйход. Там было тесно и пыльно, сразу зачесалось в носу. Сергей чихнул, и вперединего в темноте послышались испуганный писк и шуршание — кто-то в панике убегалпо пыльной трубе. Сергей инстинктивно попятился, но быстро взял себя в руки:подумаешь, мыши, крысы, мелкие грызуны, для человека реальной угрозы непредставляют — и решительно пополз вперед. Сзади слышалось ритмичное пыхтение,следом полз Юрий.

— Ну что, долго еще? — отдуваясь, спросил Сергей,когда прошло, казалось, добрых полчаса в тесноте и темноте.

— Ползи давай, — гулким шепотом отозвалсяЮрий, — еще и пяти минут не прошло.

Сергей отнесся к его словам недоверчиво, но мужественно ползи полз вперед. Наконец руки не почувствовали опоры. Боясь свалиться, Сергейрезко затормозил.

— Теперь что делать? Труба кончилась!

— Так вперед руками и прыгай, там невысоко, а внизустружки навалены, не отобьешь себе ничего.

Сергей скатился кубарем действительно в гору стружек и тутже отполз в сторону, а на его место приземлился его приятель по совместномупосещению подвалов. Фонарь осветил еще один подвал — такой же, как многиепредыдущие, только немножечко почище.

— Ну вот, дошли. Это тот самый подвал, куда ты хотелпопасть.

— Под парикмахерской, что ли?

— Именно.

— Выходит, сюда кто хочет может попасть, как мы с тобойпрошли?