Книга Палач - Сергей Белошников

Жанна сделала неуверенный шаг вперед и ступила в прихожую. Я невольно попятился, не сводя с нее глаз. Я смотрел на свою доченьку, на свою лапочку, на свое единственное и ненаглядное сокровище и с чудовищной ясностью понимал, знал, что теперь ждет всех нас впереди: много-много лет, нет, даже не лет — нескончаемая череда веков никогда не исчезающего ужаса, не исчезающей памяти о случившемся, с которой нам всем придется жить. Я разлепил пересохшие губы, наверное, чтобы сказать что-то, но вместо слов у меня из горла вырвался только сдавленный хрип.

Жанна сделала еще один шаг вперед, пошатнулась и изломанно, как старая тряпичная кукла, осела на пол, сдирая рукой вещи с вешалки. Я не успел подхватить свою доченьку, вешалка оборвалась и с грохотом рухнула на паркет рядом с Жанной. Я упал на колени, наклонился к Жанне, пытаясь приподнять ее.

За моей спиной послышались торопливые шаги. Я судорожно обернулся. Лида выскочила в прихожую и увидела Жанну, которая без сознания валялась на спине поперек прихожей, широко раскинув голые, перепачканные грязью и спермой ноги.

И тогда моя жена отчаянно завыла.

Глава 13. СВИДЕТЕЛЬ.

Гостиная пахла пылью, затхлостью и — отчетливо, — подступившим неожиданно несчастьем.

В небольшой двухкомнатной холостяцкой квартире Виктора, до отказа забитой антикварной мебелью, видеоаппаратурой и до безобразия захламленной, было тихо. Тихо до какой-то иррациональной жути. Только с секретера доносилось мерное тиканье будильника.

Мы молча сидели в гостиной, забившись по углам, словно перепуганные дневным светом тараканы. Игорь, уронив голову на руки — в глубоком кресле. Саша и я пристроились на противоположных концах старого продавленного дивана — единственном неантикварном предмете обстановки. На нем Виктор частенько дрых с похмелья. Саша курил трубку, время от времени стискивая ее в зубах так, что белели скулы. Только Виктор безостановочно ходил туда-сюда по толстому текинскому ковру, полностью заглушающему его шаги и нервически потирал пухлые небритые щеки. За окнами утреннее небо привычно слезилось осенним дождем, по давно немытым стеклам вяло струились крупные капли.

— Может быть ты в конце концов перестанешь метаться, как блоха в чулке? — процедил Саша сквозь зубы, не глядя на Виктора, явно обезумевшего от страха.

Виктор приостановился было, бросил на него дикий взгляд, но тут же снова забегал по комнате.

— Сядь, доктор, я что тебе сказал! — резко повысил голос обычно невозмутимый Саша.

— Что ты мне приказываешь, ну, что ты мне приказываешь? — плаксиво запричитал Виктор, но, тем не менее, плюхнулся всей своей тушей в старое кожаное кресло возле письменного стола. Взвизгнули пружины. Виктор достал из кармана смятый платок, вытер блестящее от пота лицо. Отвернулся в сторону, шумно и обиженно засопел.

— Не истери, Пухлый, — сказал ему Саша уже не так свирепо. — Слезами горю не поможешь.

Он неторопливо выбил трубку в медную пепельницу, стоящую на вычурном ампирном столике. Так же неторопливо вынул из кармана расшитый бисером кожаный кисет и снова стал набивать трубку порезанной лапшой «амфорой». Я посмотрел на Сашу. Выражение его скуластого татарского лица было абсолютно бесстрастным. Это меня не удивило. Сколько я его знаю, а дружим мы уже почти восемь лет, всегда в критических ситуациях Саша ведет себя наиболее хладнокровно из всех нас четверых. Всегда.

Саша покосился на Игоря. Тот совершенно не реагировал на происходящее.

— Игореша, а больше она тебе по телефону ничего не сказала? Ну, какие-нибудь подробности, требования? — мягко и негромко спросил Саша.

Игорь медленно поднял голову. Глаза у него были покрасневшие, заплаканные. Он отрицательно покачал головой.

— Нет… Она только и сказала — ты первый. А потом получат остальные, — сказал он глухо.

— А именно? Кто именно из нас будет следующий, она тебе не говорила? — приподнялся с кресла Виктор.

Игорь не ответил.

— Не волнуйся, Пухлый, — мрачно усмехнулся Саша, бросив взгляд на Виктора. — До кого, до кого, а уж до тебя-то она обязательно доберется.

— Тебе весело, да? Весело? — вскинулся Виктор. — А мне — нет! Надо немедленно исчезнуть! Бежать, бежать! Куда угодно, но бежать!..

— Во-первых, мне очень интересно, куда ты собираешься сбежать, Пухлый? — спросил Саша. — А во-вторых: ты уверен, что она не установила слежку? В частности, что за нами не следят в данную минуту?

— Не уверен, — неожиданно спокойно ответил Виктор. — Но у меня нет детей. Поэтому если что-нибудь произойдет — то лично со мной. А я не хочу! Ты понял — не хочу!

— Поздно, Клава, пить боржом, коли почки отвалились, — криво улыбнулся Саша, раскуривая трубку. — Раньше надо было, Пухлый, мозгой шевелить. Тогда, когда Игореха попросил Светку ее к нему на дачу привезти, якобы видео переводить… А сами мы все уже заранее знали, что потом будет. И Светка, кстати, тоже знала. Ты вспомни, вспомни, Пухлый: в первый раз, что ли, мы Светку вместе с ее подружками-поблядушками драли в четыре смычка?.. И когда у тебя у тебя портки чуть не лопались при одном взгляде на нее. Когда ты ей в стакан с колой незаметно какую-то свою медицинскую дрянь сыпанул…

— Ты хочешь сказать, что я — самый крайний в этой истории?! Что я во всем виноват, а вы — нет? — Виктор побагровел, изо рта у него при каждом слове летели брызги слюны. — А то, что именно Игорек первый предложил ее подпоить, ты забыл? Забыл, художник хренов?!

— А ты что, нейролептики всегда с собой таскаешь? На всякий пожарный? — спросил Саша.

Виктор не успел ответить. Потому что Игорь сказал бесцветным голосом:

— Хватит собачиться… Хватит. Все мы хороши. Я — потому что первый предложил вам ее объездить… Хотя, уверен, эта мыслишка у каждого из нас мелькала… Пухлый — потому что заранее приготовил наркоту. Саша — потому что так же, как и мы, был не против шведского варианта. Хотя и ежу понятно было, что она — не шлюха с Московского вокзала. Все мы, ребята, хороши… Получили удовольствие — теперь пришла пора платить по счетам. Я — уже…

И он снова замолчал.

— А Андрей? — завопил Виктор, тыкая в меня пальцем. — Он что, чистенький?! Он тоже был там! Ну и что из того, что он отказался вместе с нами трахать эту стерву? Он ведь тоже этот…соучастник!

— Да, и я тоже по уши в дерьме. Вместе с вами, — зло ответил я. — Потому что мне, идиоту, вместо того чтобы гордо отвалить, надо было надавать всем вам по пьяным головам, чтобы вовремя опомнились!..

— Андрюха — не соучастник, милый доктор, — сказал Саша Виктору. — Он — свидетель. И кстати, считай, — потенциальный свидетель обвинения.

— Слушай, ты!.. — начал было я, поворачиваясь к Саше.

Но Саша прервал меня.

— Да не кипятись ты, Андрюха! Ты свое тоже получишь, никуда от тебя не убежит. Она ведь всем поообещала, наш палач в юбке. Не оговаривая тебя отдельно. К тому же я так разумею, что она даже и не помнит толком, сколько человек ее трахало. Думает небось — все мы четверо. И, судя по развивающимся событиям, она свое слово сдержит… — он помолчал и добавил, невесело усмехнувшись. — В общем, так оно и получается: засадил Ванюша свинке, не поешь теперь свининки…