Книга Нагадали мне суженого - Наталья Андреева

– Я хотела узнать, есть ли билеты в Москву на ближайший поезд.

– Для вас – всегда! – И никто из очереди не посмел возразить, все расступились и пропустили меня к кассе. И все при этом улыбались. Вот как меня любят!

Правда, билет мне дали только в один конец, хотя я и просила обратный.

– Анфиса Иннокентьевна, мы билеты туда-обратно не продаем, – заверила меня кассирша. – Вы езжайте себе спокойненько, а там уж как-нибудь. Главное, езжайте.

«А вдруг повезет? – еле слышно сказал кто-то из очереди. – И она там… останется?» И вся очередь дружно вздохнула.

– Поезд из Симферополя придет с сильным опозданием, – громко сказала я. Надо же их осчастливить. – А в Питер вообще билетов нет. И там в ближайшее время будет преотвратительная погода.

– А чего мы тогда здесь стоим? – половина очереди потянулась к выходу.

– Граждане, погодите! – завопила кассирша. – Да кто вам это сказал?! Есть, есть билеты!

– Боковые у туалета, – прокомментировала я. – Десять градусов тепла и сильный ветер. Еще дождь. Моросящий.

– Я смотрел прогноз, – заикнулся робко мужчина в очках. – В Питере солнце и плюс двадцать.

– Теперь уже нет, – обернулась, стоя в дверях, грузная женщина в цветастом платье.

– Да, похоже на то. – Мужчина посмотрел на меня и тоже потянулся к выходу.

– Ну а в Москву я вместе с ней не поеду, – сказал дед в соломенном канотье. Все одобрительно загалдели, и вторая половина очереди исчезла. Похоже, завтра поезда в Москву и Питер пойдут пустыми.

– В один конец, – швырнула мне билет кассирша.

Я взяла его с улыбкой. Хоть бы спасибо сказали! Благодаря мне они не будут бродить по Питеру под моросящим дождем, ежась от холода. А поедут туда в прекрасную погоду и вполне насладятся достопримечательностями Северной столицы. Нет, какие все-таки люди неблагодарные существа!

На следующий день я стояла на перроне, а Сеня переминался рядом с ноги на ногу. Вид у него был несчастный.

– Когда ты вернешься? – грустно спросил он.

– Как только все выясню, – заверила я.

Вчера я позвонила Кате. Пардон, Екатерине Зиме, театральному критику. Сначала она разговаривал со мной сквозь зубы. Но я знала, что ей сказать:

– Мы молодой провинциальный театр, нуждаемся в рекламе. Город у нас небольшой, но чрезвычайно гостеприимный. И если бы вы…

– Приехать?! О нет!

– Хотя бы написали о нас. Я привезу вам альбомы, цветные фотографии, афиши. Мне очень надо с вами поговорить. Меня просил об этом наш режиссер.

– Так вы пресс-секретарь?

Пресс-секретарь? Пожалуй!

– Меня посылают в Москву в командировку. Я очень надеюсь на встречу с вами, Екатерина.

– Хорошо, – сжалилась она. – Я выкрою для вас время. А там посмотрим, что можно сделать.

Меня это устраивало. Зато Сеню не очень.

– Могла бы и по телефону все выяснить, – буркнул он.

– Ничто не заменит личного общения. Иди домой, не стой под дождем. – Я со вздохом посмотрела на хмурое небо: туча, должно быть, из Питера пришла. Та самая.

– Домой еще рано. А на работу не хочется.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно? Что я тебя люблю? А вот ты меня, похоже, нет! – с отчаянием сказал он.

– Я испытываю к тебе симпатию. Пойми, я еще никого не любила и не знаю, что это такое.

Это была ложь. Сердце мое давно и надежно занято. Я прекрасно знаю, что такое любовь, потому и не спешу соединиться с Сеней.

– Все, иди!

Проводница махнула флажком. Я знала, что поезд без меня не уедет. Пока я не сяду в вагон, машинист будет терпеливо ждать, даже если по громкой связи на его голову обрушится отборный мат. Но я не собиралась испытывать его терпение. Чмокнула Сеню в щечку и запрыгнула в вагон. Мне тоже хотелось немного отдохнуть от моей маленькой родины.

У меня была нижняя полка в первом купе, «блатная», благодаря разозленной кассирше, которой не терпелось меня сплавить, мои попутчики сгрудились во втором и в третьем, а некоторые ушли в самый конец вагона, к туалету. «От греха подальше», – буркнул дядечка в трениках с вытянутыми коленками, по виду командированный. Я застелила постель и легла. Поезд ночной, я постараюсь уснуть, а утром снова увижу Москву.

Как же давно я не была в отпуске, мама дорогая! По-честному, я была в нем всего один раз, но этого мне хватило. Потому что оттуда я привезла опухоль, изменившую всю мою жизнь. Черт меня понес в июле в Египет. Я подозревала, что летом в Африке жара. Но я не думала, что ТАКАЯ. Я вообще не думала, что ТАКАЯ жара на свете бывает. Мне всегда казалось, что только на Марсе. И вот я увидела этот выжженный солнцем Марс у нас на Земле. И пришла в ужас.

В фирме, где я работала, сказали:

– Зачем тебе наш юг? Языки ты знаешь, на местности ориентируешься. К тому же сейчас в Египет большие скидки.

Когда я туда приехала, поняла, почему скидки такие огромные. Никого не собираюсь никогда слушать. Надо жить своим умом, вот к какому выводу я пришла.

Выход, разумеется, нашелся. Он находится из любого положения, даже самого безнадежного. Лично я занавесила окна плотными портьерами, чтобы ни один солнечный лучик не просочился, включила кондиционер и легла под него.

Через неделю я поняла, что чувствуют вампиры. Днем мне даже есть не хотелось, и я не выходила из номера. Но едва багровый диск солнца касался кромки воды, я ощущала это, даже не глядя на часы, и приоткрывала щелочку в сдвинутых портьерах. Со своего балкона я следила, как солнечный диск растворяется в море и вода становится красной. И только от одного вида крови чувствовала зверский голод.

С наступлением темноты я неслась в главный ресторан и наваливала на тарелки еду.

– Боже, неужели она все это съест? – пискнула какая-то худосочная девица, глядя на пять кусков кремового торта в моей тарелке.

Да! Я поглощала все, почти не жуя. Картошку фри, огромные куски мяса, выпечку. Через полчаса я себя чувствовала как удав, проглотивший слона. Неприлично в таком виде лежать посреди дороги, все сразу понимают, что у тебя в желудке слон. Надо куда-то отползти и попытаться его переварить. Но ты теперь тяжелее на целого слона! И ползти с ним нет сил. А надо.

И вот ты плетешься в номер, думая: господи, ну почему я не съела цыпленка! Почему именно слон!

А самое интересное, что на следующий день ты идешь и видишь слона, хотя рядом лежит премиленький цыпленок, но ты его, как и накануне, игнорируешь. И опять глотаешь слона, будто это последний слон на свете. Все, слоны завтра закончатся. Надо срочно лопать этого, последнего. А потом все повторяется, ты идешь и думаешь: господи, ну почему же опять слон?!