Книга Ангард! - Наталья Андреева

– У нас кофе только растворимый. Банка в верхнем правом шкафу. Чайник слева, на столике, там же розетка. Извлечь из нее электричество путем втыкания вилки тебе доступно?

– Вполне! Я освоил это еще в детстве.

– Действуй.

За завтраком он думал: «Воскресенье. Хорошо это или плохо? Работают только рынки и магазины, официальные учреждения закрыты. Сможет Барышев узнать, почему вчера в течение получаса не было света?» Смерил его взглядом.

– В чем дело? – спросил Серега, отхлебывая кофе.

– Воскресенье.

– Я заметил.

– Я насчет света. Сможешь выяснить причину?

Барышев на это ничего не ответил. Он принципиально не отвечал на глупые вопросы. Надо узнать – узнаем! Наваливая на толстенный кусок хлеба разноцветными слоями нарезанные сыр и колбасу, Серега сказал:

– Вот потому что жену не боишься, ты не знаешь многих полезных в хозяйстве вещей. Например, где взять конфорки для электрической плиты, когда они выходят из строя.

– При чем здесь это?

– При том. Их берут там же, где справляются насчет света. А еще там круглосуточно дежурит лифтер. Потому что лифты ломаются как в будни, так и в праздники. Так что информацию можно получить всегда. И адрес электрика, который знает о свете все, а не только как воткнуть вилку в розетку.

– Какой ты умный! – восхитился Алексей. – А ведь ты прав! Я не знаю не только, где берут эти конфорки, но даже понятия не имею, что они могут ломаться! Мне всегда казалось: это вечно.

– Сашка тебя бережет, – заметил Барышев.

– У меня замечательная жена, – согласился Леонидов.

– Надо собираться. Я вчера запихнул Белкина к нам в «обезьянник». Прежде чем следователь до него доберется, надо артиста как следует потрясти.

– Ты что, не доверяешь следователю?

– Да как тебе сказать? – вздохнул Серега. – По-моему, он ни рыба ни мясо. Допрос ведет, что пономарь молитву читает. Бу-бу-бу. И все у него для галочки. Артист же может рассказать немало интересного, если с ним побеседовать по душам. Может, он и в самом деле не убивал? А?

…После ночи, проведенной в камере, Валерик Белкин выглядел помятым и перепуганным. Алексей с трудом узнал в нем красавца с цветных портретов, которыми были увешаны стены Маниной спальни. Тот словно полинял, потерял свое богатое оперение. Краски лица поблекли, нос словно бы стал больше, губы уже. Руки Белкина еле заметно подрагивали.

В кабинете, где проходила беседа по душам, их было трое.

– Присаживайтесь, гражданин, – предложил Барышев, расположившись за столом, на котором лежала тоненькая папка: дело.

Белкин послушался. Сел на стул и смерил обоих оценивающим взглядом. Удовлетворил ли его результат, осталось за кадром. Алексей невольно вздохнул. Все ж таки дело по факту предумышленного убийства гражданина П. А. Волового возбуждать придется. А Белкин проходит свидетелем.

– Итак, начнем. У меня к вам несколько вопросов, – сказал Барышев, выложив на стол огромные кулаки.

– В чем меня обвиняют? – запетушился артист.

– Обвинения вам предъявят потом. И не здесь.

– А здесь я почему?

– Да потому что сегодня ночью ты был пьян в стельку! – начал терять терпение Серега.

– Вы мне не тыкайте. Хочу адвоката. – Белкин нагло развалился на стуле.

– А больше ты ничего не хочешь?

– Курить. Дайте мне сигарету.

Алексей переглянулся с Серегой:

– Ты куришь? Нет? И я не курю. Белкин, мы не курим.

– Куда я попал? – удивленно спросил артист.

– Это районное отделение милиции, – терпеливо пояснил Барышев. – Я – оперуполномоченный. Старший лейтенант Барышев.

– А это кто? – кивнул артист на Алексея.

– Алексей Алексеевич Леонидов, начальник службы безопасности Петра Волового. Которого вчера убили.

Что тут стало с Белкиным! Он враз забыл и про адвоката, и про сигареты! Побледнел, вскочил со стула, замахал руками:

– Я не убивал! Вы слышите?! Не убивал! Это все он! Самарин! Не убивал я!!

– Белкин, сядьте, – попросил Барышев. – Вас никто не обвиняет в убийстве. В этом убийстве, – подчеркнул он.

– А в каком? – недоуменно спросил Белкин, все еще продолжая стоять.

– Вчера был убит также Евгений Рощин.

Артист вдруг потерял равновесие и рухнул на стул. Определенно, он был невротиком. По тому что начал хохотать, давясь и захлебываясь этим странным, истерическим смехом.

– Леха, воды ему, – слегка перепугался Барышев.

– Не надо, – всхлипывая, сказал артист. – Мне бы сигарету.

– Сейчас принесу. – Барышев поднялся и вышел из кабинета.

– Что вас так рассмешило? – спросил Алексей, внимательно глядя на артиста. Тот постепенно приходил в себя.

– Ирония судьбы. Лет двадцать назад мы были лучшими друзьями. И поклялись во всем помогать друг другу. В вечной дружбе поклялись, – со странной усмешкой сказал Белкин. – И чем все закончилось?

– А почему все так закончилось?

Артист пожал плечами:

– Зависть. Зависть и деньги. В мире, где все решают деньги, не может быть вечной дружбы. Нельзя быть другом человеку, у которого денег больше, чем у тебя. Дружат равные. Рощин – злой демон. Это он нас перессорил. Не мог стерпеть поражения.

– Поражения от кого?

– Знаете, он начал завидовать Петьке Воловому. Я даже подумать не мог…

В кабинет вошел Барышев. Положил на стол пачку сигарет с фильтром, зажигалку:

– Курите.

Белкин потянулся к пачке, руки у него подрагивали. Он даже не смог сразу высечь искру, несколько раз крутанул колесико, прежде чем появился язычок пламени.

Нервы? Алексей ни на минуту не забывал, что перед ним артист. Хороший или плохой, но чему-то же учили его, прежде чем дать диплом? Вон какой монолог выдал о деньгах! Заслушаешься!

Белкин жадно затянулся сигаретой и прикрыл глаза. Веки у него были тяжелые, набрякшие. Алексей внимательно следил, как меняется выражение его лица. Артист! Белкин открыл глаза. Взгляд цвета ультрамарина резанул по лицам допрашивающих его мужчин. Алексей невольно отшатнулся. Артист!

– Насчет зависти, – напомнил он. – Вы сказали, что Рощин стал завидовать Воловому. Поясните, пожалуйста.

– Что? Да. Завидовать. Ведь кто бы мог подумать! Кто бы мог подумать, что нас соберет именно Рощин? Тогда, двадцать лет назад, мы дали клятву. Кто, мол, окажется в беде, может рассчитывать на помощь мушкетеров. Ведь это Рощин пообещал – я помогу другу. Но никто помощи не попросил. А он…

Артист замолчал и глубоко затянулся сигаретой. Алексей подался вперед: