Книга Доктор Данилов в Склифе - Андрей Шляхов

И сразу же, змей подколодный, рассказал Кате несколько выдуманных историй о том, как люди попадали в Склиф с пустяковой проблемой, а выходили оттуда инвалидами первой группы. Чего только не сделаешь, чтобы произвести впечатление на понравившуюся девушку.

«Перелом надколенника у «единственного и любимого» – это здорово, — думал коварный аспирант. — Это, можно сказать, никакого секса, кроме орального по усеченной программе. Ничего, пока он будет лечиться, я успею…»

— Ой, а мне показалось, что там не так уж и плохо, — попыталась возразить Катя.

— Людям, не посвященным в тонкости нашей профессии, Склиф может понравиться, — согласился обольститель и рассказал еще одну историю. О том, как неправильно леченный в институте имени Склифосовского перелом надколенника привел не только к тому, что нога вообще перестала сгибаться и разгибаться, но и к импотенции.

— Неужели?! — испугалась Катя.

— В организме все взаимосвязано, — ответил аспирант и предложил принести ему рентгенснимки Полянского. Якобы для консультации, а на самом деле для того, чтобы еще раз встретиться с Катей и «закрепить знакомство».

Катя была дурой и потому решила вдобавок к снимкам прихватить и историю болезни. Консультировать так консультировать. «Я сегодня Гошину историю тихонечко возьму, а завтра так же тихонечко на место верну, — рассудила она. — Никто и не заметит».

И надо же было Ольге Николаевне припереться в самый ответственный момент! Не могла еще на минуту задержаться на обходе!

— Я хотела посмотреть… — пискнула Катя. — Ознакомиться…

— У вас есть медицинское образование? — сурово спросила Ольга Николаевна.

— Нет, но я беспокоюсь за Игоря…

— И поэтому вы хотели украсть историю его болезни? Для чего?

— Я не украсть…

— Не делайте из меня дуру! Я все видела!

— Что вы видели?

— Видела. Как вы пытались запихнуть историю в сумку! Она у вас, кстати, до сих пор расстегнута!

— При чем тут моя сумка?

— Объясните, для чего вам понадобилась история болезни, или пойдемте к заведующему!

— Никуда я не пойду! И вообще – позвольте мне выйти!

— Не позволю, пока вы не объясните, зачем…

— Вы не имеете права!

— А вы имеете право входить в ординаторскую и красть документацию?!

— Я ничего не крала!

— А что же вы здесь делали?! Макияж обновляли?!

На шум собрался народ – заведующий отделением, постовая медсестра и буфетчица тетя Люся, катившая мимо ординаторской тележку с пустой посудой. Тетю Люсю Ольга Николаевна отправила катить свою тележку по назначению, медсестре велела возвратиться на пост, а заведующего отделением ввела в курс дела.

— Объясните же, зачем вам понадобилась история болезни? — потребовал Игорь Константинович. — Или я аннулирую ваш пропуск.

Угроза сработала. Катя рухнула на диван, залилась слезами и, заламывая руки, поведала, что история болезни любимого человека была ей нужна для консультации в ЦИТО.

— Вы нам не доверяете?! — возмутился заведующий отделением.

Катя зарыдала пуще прежнего. Конечно же она доверяет, но очень беспокоится, как бы самый дорогой для нее человечек не стал импотентом.

— Вы в своем уме? — Порой Игорю Константиновичу не хватало деликатности. — Какая связь между потенцией и надколенником?

— Доктор, а не знаете, что в организме все взаимосвязано! — упрекнула Катя.

Заведующий отделением вышел из себя и порекомендовал Кате уйти из ординаторской немедленно и очень-очень далеко. Слова он использовал, быть может, неприличные, но смысл сводился к этому.

Катя не ушла, а убежала, оставив после себя аромат дорогого парфюма и чувство недоумения.

— Нет, Константиныч, ты только представь, — между собой заведующий и Ольга были на «ты», как-никак восемь лет работали вместе, — захожу, а она у меня историю тырит.

— Чью?

— Полянского из семьсот восьмой. Это его краля.

— Проконсультироваться на стороне решила или тебе насолить?

— За что ей мне солить? Мы не конфликтовали. За то, что я ее друга поспешила из коридора в палату перевести, да еще в маленькую?

— Вот-вот! — Игорь Константинович назидательно поднял вверх указательный палец. — Поэтому я и против всех этих обменов больными! Попал он к Вагину – значит, судьба так хочет. Ты вмешалась, перетянула его к себе – и у тебя сразу проблемы пошли! На ровном месте!

— Нельзя быть таким фаталистом, Константиныч!

— Я не фаталист, просто понимаю взаимосвязь причин и последствий. Вот иду вчера на операцию к Ефимову, а мне навстречу тетя Люся с пустым ведром чешет. Я ей говорю: «Вы бы хоть чего-нибудь туда положили или подождали бы, пока я пройду». И что ты думаешь? Желудочковую аритмию выдал на столе Ефимов! Обошлось все, слава богу, но понервничать пришлось! Ты поговори с Полянским, он же врач, должен понимать, что так не делается. Если хочет сюда консультанта пригласить – да ради бога, хоть самого Загорского! Хочет снимки кому-то показать – выдадим под расписку. Но так вот, тихой сапой историю тырить…

— Поговорю с его приятелем, он у нас в токсикологии работает, доктор Данилов.

— Он подходил ко мне по поводу Полянского. А почему с ним?

— Ну ты же знаешь, как я не люблю разборки с пациентами! Да еще делать это в палате, при Журбинском. А коллеге я могу выложить все начистоту.

Ольга Николаевна слегка, самую малость, кривила душой – разборок с пациентами она действительно не любила и всячески старалась их избегать. Но, кроме того, встреча с Даниловым была ей приятна сама по себе.

— Поступай как знаешь, — сказал Игорь Константинович. — А ты сегодня Полянского смотрела?

— Только что. Жалоб у него не было, только на скуку. Отек спал, все идет как должно…

— Хорошо, завтра посмотрим Полянского вместе, заодно и выясним его намерения.

Перед тем как уйти домой, Ольга Николаевна, словно невзначай, заглянула в сто восьмую палату. Кати не было, Полянский читал книгу, его сосед спал.

Данилов принимал больного, поэтому Ольге Николаевне пришлось с четверть часа поскучать в коридоре, пока он не освободился и не увел ее в ординаторскую. Взгляд у Данилова был встревоженный.

— Что у вас там случилось? — спросил он сразу же, как только закрывшаяся дверь отделила их от посторонних ушей.

— Случился прикол…

Они сели на диван, и Ольга рассказала, ничего не меняя и не приукрашивая.

— Как мне это расценивать? — спросила она, закончив рассказ. — Получать такой сюрприз от коллеги-врача, да еще твоего приятеля? Это не то чтобы неприятно – это оскорбительно. Я так считаю.