Книга Путь отчаянных - Сергей Зверев

План предстоящего теракта Махамат знал в деталях только потому, что давно шпионил за Николсоном и так же давно ждал удобного момента, чтобы устранить «хозяина». При всем при этом роль первого человека в банде его мало интересовала. Убивая Николсона, Махамат преследовал совсем другие цели, о которых никто и не догадывался. Хитрый денщик понимал, что, как только он убьет своего хозяина, среди влиятельных командиров боевых групп начнется грызня за этот пост. Он предусмотрел это и подстраховался тем, что заручился их поддержкой. Его расчет был точен – каждый претендент считал, что только он достоин этой высокой чести – командовать. Уступать, конечно же, никто не хотел. Поэтому, когда появилась серая и, в общем-то, нейтральная фигура денщика Махамата, они с радостью уступили ему пальму первенства, лишь бы главенствующая роль не досталась конкуренту. Была и другая причина, по которой Махамат так легко добился своего: претенденты посчитали, что смогут влиять на Махамата. И его кандидатуру поддержали все, кроме Касыма, который, Махамат знал это, собирался сам стать командиром. Но это препятствие денщик предполагал устранить самостоятельно, после того как не станет американца.

Отравить Николсона не составило большого труда. В последние дни бывший морской пехотинец ВМС США пил больше обычного. Подсыпать ему яд в бутылку с виски было делом техники. Тот даже не понял, что умер, просто уснул и больше не проснулся. Махамат уже собирался объявить об этом, но, услышав легкие шаги на лестнице, быстро отпрыгнул от мертвеца и прижался спиной к стене. Он увидел, как вошел Касым, как достал пистолет, как приставил к виску уже мертвого главаря ствол, готовясь выстрелить. В планы Махамата это не входило, но все складывалось как нельзя лучше. Бесшумно подойдя к Касыму со спины, он отработанным движением вонзил в него свой кинжал. Потом поднял с пола «кольт» и выстрелил в висок Николсону. Теперь все сходилось. Касым убил Джеймса, чтобы забрать у него власть, а Махамат, верный слуга, убил Касыма, защищая, а точнее, мстя за хозяина. Кто сможет осудить за такую верность? Никто! Значит, ему, Махамату, и быть командиром! К тому же все связи убитого Николсона в его руках.

Как и предполагалось, смена командира никаких волнений среди рядовых боевиков не вызвала. Они молча выслушали, что теперь ими будет командовать Махамат, и молча разошлись.

Дверь комнаты слега приоткрылась, в щель просунулась голова аль-Намиба, одного из тех, кто помогал Махамату занять пост командира организации.

– Ты не занят, Махамат? – спросил он и, не дожидаясь ответа, вошел. – Я хотел поговорить по поводу белых людей, которые пытались сегодня прорваться к нам.

– Что ты хочешь сказать? – хмуро спросил Махамат, останавливаясь посреди комнаты, заложив руки за спину.

– Я полагаю, – аль-Намиб вальяжно развалился в кресле, – что они попытаются напасть еще раз.

– Вполне возможно, – не стал спорить Махамат. – И даже наверняка это сделают. Скорее всего, это те самые русские, которые несколько дней назад приехали в Судан из Аравии, а потом отправились на охоту и пропали. Но что конкретно ты хочешь предложить?

– Я думаю, было бы неплохо подготовить им встречу, – проговорил аль-Намиб, закуривая. – Устроить засаду в горловине. Что ты на это скажешь?

– Не думаю, что это хорошая идея, – проговорил Махамат, брезгливо морщась от дыма. – Ты же сам видел, что их мало. Значит, в лоб они больше не пойдут, и если будут действовать, то какими-нибудь обходными путями.

– Я бы все-таки направил туда отряд, – упрямо повторил аль-Намиб. – Вдруг они мыслят так же, как и ты, и ударят там, где мы их совсем не ждем.

Махамат тяжело вздохнул. Этот аль-Намиб начинал действовать ему на нервы. Он считал себя стратегом только потому, что ему довелось проучиться два года в университете Омдурмана. На кого он учился, Махамат не знал, да ему было и неинтересно. Особенно его раздражало высокомерие аль-Намиба по отношению к остальным боевикам, которых он не считал за людей, всячески подчеркивая свое превосходство над ними.

– Послушай, – Махамат делал ударение на каждом слове, – если ты считаешь себя самым умным, то принимай руководство на себя, а я посмотрю, как у тебя это получится. Ты же рвался стать командиром; так вот, я добровольно сдаю тебе все полномочия.

Махамат ничем не рисковал, говоря это. Он был убежден, что аль-Намиб откажется от этого предложения, хотя совсем недавно рвался к власти изо всех сил. Но теперь эта власть стала опасной. Как только станет известно, что Махамат добровольно отказался командовать, а его место занял он, аль-Намиб, его прирежут в первую же ночь. Встать во главе банды хотели очень многие, а метод для устранения конкурента был только один – убийство.

– Я не хочу командовать, – быстро проговорил аль-Намиб, – просто высказываю свое мнение. Имею на это право.

– Когда твое мнение станет нужно, я непременно его спрошу, – проговорил Махамат, поворачиваясь к окну. – А пока командую я, будь добр слушать меня и выполнять мои решения.

Аль-Намиб недобро посмотрел в спину собеседника, но ничего не ответил, только спросил, чтобы сменить тему разговора:

– А что будем делать с самолетом?

– Твои люди охраняют русских летчиков? Вот пусть они этим и занимаются. А ты ответишь мне головой и за них, и за самолет. А теперь иди, я хочу подумать.

Аль-Намиб поднялся. Больше всего ему хотелось удушить Махамата. Взять сзади за глотку и держать ее до тех пор, пока тело не перестанет биться в конвульсиях. Но он не стал этого делать, понимая, что в этом случае сам проживет недолго.

Дождавшись, когда аль-Намиб выйдет, Махамат запер за ним дверь и, сев на кушетку, обхватил голову руками.

Ему приходилось решать, пожалуй, самую сложную в его жизни задачу: помогать ли ему русским или продолжать делать то, ради чего он в свое время вступил в отряд Николсона, а потом бежал вместе с ним из «Талибана». Ради чего помогал бывшему американскому морскому пехотинцу угонять советские истребители, ради чего несколько лет терпел унижения, оплеухи и зуботычины.

Глава 25

Локис не сразу понял, что заставило его проснуться. Сделав несколько глубоких вдохов, он медленно открыл глаза. Сквозь толстые корявые ветки баобаба показалось предрассветное африканское небо. Солнце, скрытое высотами плоскогорья, еще не появилось над горизонтом, но чувствовалось, что скоро оно выплывет огненным шаром, чтобы спустя три-четыре часа загнать многочисленных обитателей саванны в спасительную тень.

Стараясь не шуметь, Локис поднялся с земли. Возле полупотухшего костра, обняв автомат, дремал Саша Ефимов. Володя бесшумно подошел к нему и, склонившись к самому уху, прошептал:

– Шура, не спи, замерзнешь. В Африке ночи холодные.

Радист судорожно дернулся, перехватывая автомат левой рукой за цевье, и уже в следующую секунду кувырком откатился в сторону, вставая на колено и вскидывая «калаш» к плечу. Локис не понял, а скорее почувствовал, что сейчас прогремит выстрел. Рухнув на землю, он успел громко крикнуть: