Книга Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман - Егор Чекрыгин

– Да и не только твою. – Кто-то горестно клюнул на заброшенную приманку. – А ты сам-то кто будешь?

– Да с севера я… Там мы жили в предгорьях на Великой Окраине. Еще года два назад, как аиотееки на нас напали. Только вон я в живых и остался… Потом от них сбежал, а сейчас они меня опять поймали.

– Два года? – переспросил один из работничков. – Помню, мы тогда от них в море удрали и на островах отсиделись. А в этот год, думали они уже совсем ушли. А тут вон, опять….

– И откуда они только порождение змеи и тигра берутся, на оуоо своих уродских? – печально покивал я головой.

– Из-за реки… – просветил меня собеседник. – Река там большая на западе. Вот из-за нее они и приходят.

– Да чего ты пургу гонишь-то? – влез в разговор до селе молчавший стиральный автомат. – Я сам на той Реке жил. И никогда у нас сволочей этих не бывало. Они с побережья пришли, туда, дальше на юг, а потом опять на запад… Там завсегда одни сволочи жили, еще у прадеда моего лодку украли как-то раз. Вот, видно, и совсем выродился тамошний народец до аиотееков, потому как с демонами-оуоо задружился. От того и волосом почернел… Вот попомните мои слова, пройдет так несколько лет, и мы волосом черны станем.

– Это еще почему? – спросил прежний котломой, вновь подозрительно посматривая на меня и мою шевелюру.

– А потому, что эти аитоееки праздника Весны не празднуют и нам не дают. Потому как им демоны их этого не позволяют. Вот и чернеют оттого.

– Вот еще чушь какая. – Я счел своим долгом вступиться за всемирную партию брюнетов и опровергнуть злобные инсинуации. – Мы там в горах у себя всю жизнь волосы такие носим, и соседи наши. И весну всегда празднуем как положено. Жертву приносим, кровью причащаемся, жрем-пьем-танцуем… А без этого ведь и лета не наступит. А коли лета не будет, как нам котлеты растить?

– Чего?

– Котлеты, вы тут их что на огородах не со#дите?… Хм… Дикари, блин!.. Чудные вы люди, говорю. Живете не по-людски… А чего целый год тогда жрете?

– Мы, как все нормальные «люди», морем живем, – последовал гордый ответ. – Ну и проса немножечко садим. Бабы еще всякие корешки выращивают. Но это так – баловство сплошное. Потому как коли возле моря живешь, с голоду никогда не подохнешь.

– Да чего вы, лягухи прибрежные, понимаете?! – встрепенулся я на намек, что принадлежу к неправильным «люди». – Вот у нас в горах….

…Далее последовал небольшой срач на тему, где лучше жить и чья страна правильней. Работать, ради такого важного дела, все, конечно, бросили окончательно, и какое-то время мы, преисполнившись патриотических чувств, гордо доказывали друг другу, кто из нас настоящий «люди», а кто так, не пойми что. Пару раз чуть до мордобоя на дошло, но я как-то умудрялся разруливать ситуацию, переводя стрелки и лютую злобу собеседников на аиотееков.

…Каюсь. Подло, конечно, с моей стороны, но срач я этот завел с определенной целью. Захотел малость взбодрить и привезти в чувство своих собеседников, а то уж больно потерянный и унылый вид у них был. Они даже филонили как-то без вдохновения и огонька, не с целью саботажа, а просто от безмерной усталости. Вот я и разбередил их старые раны-воспоминания о чудных временах былой жизни… Иногда надо отвесить здоровенную оплеуху, а то и гвоздем ткнуть, чтобы больной пришел в сознание. Вот я их в сознание и привел. Ну по крайней мере, унылые глаза порабощенных народных масс вдруг заблестели искрами праведного гнева и негодования.

– А вы, мужики, того. – Я вдруг переключился на трагический шепот. – Про ирокезов ничего не слышали?

– Кого? – переспросила у меня удивленная публика.

– Да ходят, знаете ли, слухи. Что дескать есть такое племя, – ирокезы, которое аиотееков бьет и в хвост и в гриву.

– Врут! – убежденно ответил мне зареченский портомой. – Ты этих аиотееков небось в бою не видел. Там сначала эти, которые на демонах сидят, налетают. А потом оикия, которые идут, затаптывают… Моей деревне так только одних оикия и хватило. Разве против них устоишь?

– Во-о-от!!! – значительно поднял палец к небу я. – Вот и говорят, будто ирокезы эти тоже вроде как сначала под аиотееками были. Всему у них выучились, а потом их же и побили… Вас разве в оикия ходить не учат?

– Учат. Да только разве с этими сравнишься? У них вон и оружие – сплошь бронза, и панцири из кожи – копья отскакивают.

– Так и эти ирокезы тоже не просто так из-под козьего хвоста вывалились. – Там, на востоке, в горах царство есть – Улот. – Слышали может? – (Часть публики со знанием покивала головами, что меня порадовало, – не так далеко мы, значит, от Улота). – Вот Царь Царей этого самого Улота, говорят, с ирокезами этими в союзе состоит и бронзы им немеренно отваливает. И даже вроде как родную дочь или сестру ихнему Вождю не то в жены, не то в сестры отдал… А Вождь тот из степняков будет. В нем роста, как в двух обычных людях. А еще меч есть из небесного металла, которым за один удар целую руку людей убить можно, и в темноте светится, потому как из куска звезды сделан. А одежда у того вождя вся сплошь из скальпов врагов сшита, причем только из черных – аиотеекских… А еще шаман у этих ирокезов дюже могучий, говорят. Хоть в быка, хоть в кузнечика превратиться может. А за Кромку, как иной из дома, поссать, – без проблем ходит. И даже Духи его слушаются и все по евонному делают.

…Они ведь ирокезы-то, тоже в разных племенах раньше были, пока аиотееки их рода не разорили. А шаман энтот сумел их всех кровью объединить. И их, и предков ихних, что уже за Кромкой обитают, в единое племя собрать. Оттого так и сильны они, что предков у них теперь несчетно.

– Да быть такого не может! – возмущенно воскликнул один из слушателей. – Где ж ты такое слышал?

– А вот где только и не слышал! Посидишь с мое у разных костров, и не такие вещи знать будешь… А только вам бы, ребятки, лучше про такое помалкивать. Слышал я, будто от одного только слова «ирокез» аиотееки в большое бешенство приходят, и того, кто его произнес, на месте убивают… Имейте это в виду!

…Потом я перевел разговор на песиголовцев, что проживают в соседнем с нами царстве, о ктулху и прочих морских чудовищах… Короче, припомнил все байки, что наши прибрежники друг дружке пересказывали. Так что к концу разговора они про ирокезов уже и не вспоминали.

Не вспоминали. Но и не забыли. Так что, думаю, слушок-то поползет, и кто знает, во что это все еще обернется!

По шее я, конечно, за долгую возню с котлом получил. Но чисто так, в рабочем порядке. Не уверен, что, останься я в лагере на глазах у начальства, огреб бы меньше оплеух. Они тут все пребывали в некотором волнении, я бы даже сказал, – были на взводе. А самым подходящим громоотводом наверняка оказался бы я.

Собственно работы больше особой не было. Воды я натаскал, дрова были. Распоряжений резать очередную овцекозу на обед мне никто не давал. За своими верблюдами оуоо ухаживали исключительно сами. Так что я постарался расположиться за палатками так, чтобы, не отсвечивая на глазах у начальства, в то же время иметь возможность подслушивать его беседы, делая вид, что починяю примус…, в смысле свою уже изрядно пообтрепанную тапкопортянку.