Книга Авантюрист поневоле - Дмитрий Сайфер

своё место. Он не был бит, и это уже можно было считать маленькой победой. Лёжа на сене, он подумал, что иногда лучший диалог — это молчание, особенно если в нём участвует Рейна.

Утром, когда он открыл глаза, то с удивлением и даже лёгким удовлетворением обнаружил, что тарелка была пуста. Это, безусловно, значило, что пирожки не пропали зря. И хотя Рейна не выразила благодарности, факт исчезновения пирожков говорил о том, что всё было не так уж и плохо.

Глава 13 В преддверии чуда

Прошло уже две недели, и Виктор, как истинный герой собственного фильма, чувствовал, что музыка — единственное, что держит его в здравом уме. Всякий раз, когда Борт вручал ему новое задание, он с радостью включал плеер. Музыка помогала отвлечься от суровой реальности. И чем больше времени он проводил в этой "прекрасной деревенской идиллии", тем больше убеждался, что если бы не плеер, то давно бы уже сдался. Факт, что батарея продолжала работать без всякого намёка на разрядку, был для Виктора маленьким чудом. Плеер работал, как будто был заговорён на вечное воспроизведение. Возможно, где-то был древний орден, посвящённый поддержанию жизни музыкальных плееров, и Виктор, сам того не зная, был избранным. Когда его ладонь сталкивалась с фатуметром во внутреннем кармане сюртука, он старался не обращать внимания.

Тем временем Борт, как всегда, нашёл новое «важное» поручение. На этот раз оно касалось лошадей. Если Тюрин когда-то и представлял себя ковбоем, скачущим по просторам Дикого Запада, то это видение растаяло в воздухе, как утренний туман, после того как фермер объявил:

— Будешь ухаживать за лошадьми. Не сложно. Они, знаешь ли, сами себя не покормят.

— Но я же ничего не понимаю в лошадях! — воскликнул Виктор, почти умоляя старика дать ему другое задание. Что-нибудь менее травматичное. Например, пыль протирать. Или, может быть, тихонько пропалывать грядки, где единственная угроза — это медленные, но уверенные ползучие растения.

— А и не надо понимать, — махнул рукой Борт, словно это был какой-то мелкий, абсолютно несущественный вопрос. — Всё, что от тебя требуется, — это сено да вода. Раз в день кидай сено, налей воды. Ах да, ещё копыта чистить не забудь.

Витя посмотрел сначала на старика, затем на лошадей. Лошади всегда ассоциировались у Виктора с двумя категориями людей: героями древних эпосов или ковбоями. Сам он относился скорее к третьей категории — тем, кто счастливо избегал лошадей благодаря изобретению городского общественного транспорта. Но выбора не было. И вот он стоял в конюшне, а лошади смотрели на него так, словно прекрасно понимали, что он в этом деле абсолютный дилетант. Одна даже фыркнула с таким видом, что любой психолог-любитель почувствовал бы профессиональную неуверенность.

Первые пару дней ухаживать за лошадьми у Виктора получалось примерно так же, как у молотка играть на флейте. Он путал ведра, проливал воду на пол, кидал сено куда не надо, а к лошадям приближался с той же нервозностью, с какой кто-нибудь подошёл бы к пушистому, но очень крупному монстру, который в любой момент мог решить, что человек — это закуска. Каждое его действие встречалось этими благородными животными с таким невидимым, но ощущаемым осуждением, что казалось, будто они собрались написать на него жалобу в местный профсоюз лошадей.

Рейна всё это время стояла в стороне, скрестив руки и наблюдая за этим цирком. Она явно находила в этом процессе нечто забавное, хотя её лицо говорило о том, что смеяться она бы стала только после того, как Виктор действительно сломает себе что-нибудь. Однако на третий день, когда он попытался почистить копыта лошади и едва не оказался лицом в грязи, его неуклюжие попытки довели даже саму лошадь до насмешливого фырканья. Рейна, видимо, решила, что терпение — не её добродетель, и наконец, не выдержала.

— Ты собираешься драться с лошадью или всё-таки чистить копыта? — холодно спросила она, приподняв бровь.

Виктор, всё ещё балансируя на грани падения, посмотрел на неё и вздохнул.

— Если бы можно было выбрать, я бы, наверное, выбрал первое.

Рейна подошла ближе, с выражением лица, как будто собиралась преподать урок, и взяла у Виктора скребницу.

— Смотри и учись. Это — правая сторона копыта, это — левая. Твоя задача — прочистить всё, что посередине, а не ломать себе позвоночник в процессе. И, главное, не позволяй лошади почувствовать, что ты боишься её. Они это чувствуют..

Виктор, смиренно наблюдая за тем, как Рейна ловко чистит копыта лошади. Лошадь тем временем спокойно стояла, как если бы между ней и Рейной существовал какой-то неписаный договор.

— Уверен, что они против меня сговорились! — сказал он наконец, робко глядя на лошадей.

— Слишком много чести, — усмехнулась Рейна.

Тюрин кивнул и решил для себя, что чистка копыт — это не то занятие, которое стоит делать без помощи Рейны.

Прошло несколько минут, наполненных абсолютной тишиной, если не считать недовольного фырканья лошади и звуков скребка по её копытам. Виктор, набравшись храбрости, как неудавшийся герой мелодрамы, который только что понял, что у него нет никакого сценария, наконец решился задать вопрос:

— Как тебя зовут?

Рейна, не меняя выражения лица, продолжала методично чистить копыта лошади, как будто вопрос был задан не ей, а случайному проходящему мимо призраку. Виктор почувствовал, как его слова зависли в воздухе, словно вопрос, прозвучавший в вакууме — без ответа и без надежды на него. Виктор уже начал сдаваться, мысленно отмечая, что его попытка завести разговор с этой ледяной королевой потерпела сокрушительное поражение. Он хотел было оставить свою затею, но как только Рейна закончила чистку копыт и повернулась к выходу, она бросила через плечо, словно говорила с воздухом:

— Рейна.

В тоне её голоса было столько эмоций, сколько мог бы проявить камень, упавший в воду — ничего лишнего, просто факт.

— Рад познакомиться, — пробормотал Виктор с той интонацией, с какой человек делает последний шаг в болото, надеясь, что