Книга Гражданин - Валерий Латышев

двоих, безгранично поглощенных друг другом влюбленных, сверкающими разноцветными искрами салюта, заполняющими все бесконечное пространство бытия и не оставляющими места для каких-то ничтожных мелочей?

Дефендер не отдавал себе отчета в том, что происходит, но все же какой-то крошечной частью сознания понимал, что многие взоры направлены сейчас на них, но понимал также и то, что любит эту девушку и она любит его, хотя и встретились они впервые в жизни. Да и какое сейчас ему было дело до других — вот она, любовь с первого взгляда!

Вел был еще в том состоянии, когда не видишь, не ощущаешь ничего вокруг, только объект своего внимания. Когда все, что происходит за пределами сферы, окружающей только вас двоих и отделяющей от всего остального мира незаметной, но не пропускающей ничего границей, не воспринимается разумом и имеет для тебя значение не большее, чем, скажем, для муравья закон Кеплера, объясняющий движение планет. Когда ты видишь только блестящие глаза, горящие губы и нежный розовый румянец на ее щеках, прерывистое сбивчивое дыхание; когда крепче прижимаешь ее к себе, и витаешь где-то в облаках, представляя себя в райском саду.

Но вдруг в этой непроницаемой сфере появляется какая-то микроскопическая брешь и в нее начинает просачиваться ядовитой змеей отравляющее бесконечную радость ощущения безмерного счастья чувство какой-то непонятной тревоги. И вот уже крошечная часть сознания, укушенная этим ничтожным гадом, начинает стучать мельчайшими молоточками по нейронам, связывая их и выстраивая в цепочки, формируя чувство непонятной еще тревоги и ожидания чего-то неизбежного.

Но Дефендер пока еще не в состоянии был оценить, насколько опасна была реальность происходящего. Он ощутил толчок в спину, но даже не оглянулся — так не хотелось выходить из этого впервые накрывшего его состояния, хотелось думать, что его толкнули случайно, но вслед за этим услышал фразу, уже насторожившую его:

— Вот дает: целуется с нашими телками, а на нас даже внимания не обращает. Эй ты, муфлон…

За этой фразой последовал еще один толчок, и Вел понял, что обращаются к нему, грубо нарушая его личные границы. Благодушное настроение улетучилось, растворилось, как растворяется облачко дыма после выдоха курильщика, и он повернулся туда, откуда произошло вторжение в его Эдем, и сразу же получил удар в лицо. К счастью для сержанта нападавший не рассчитал траекторию, и удар пришелся по скуле вскользь. Дефендер покачнулся, но устоял на ногах.

Ему достаточно было нескольких секунд, чтобы оценить тактическое положение противника. Трое стояли скученно чуть поодаль, а один — именно тот, который и нанес первый удар, переминался с ноги на ногу прямо перед ним, готовясь сделать следующий. Неудача разозлила его, и последовал еще один выпад.

Тяжелый кулак этого крепыша мог бы свалить с ног любого здоровяка, но Дефендер уже был наготове. Он легко уклонился и с резким выдохом вбил кулак в солнечное сплетение этого раскормленного бычка. Вслед за последовавшим за этим ударом всхлипом верзилы, локоть сержанта начал подниматься и последовал удар под челюсть, при этом костяшками пальцев Вел задел кадык уже ничего не понимающего противника. Сто килограммов мяса и костей, как мешок с навозом, свалились в руки оторопевших от неожиданности хулиганов. Еще бы, Чарли такой здоровяк, а не смог справиться с этим придурком. Трепач снова ошибся, и теперь заслуженный мордобоец хрипел, хватая воздух, как рыба, которую вытащили из воды, а его друзья растерянно таращились на парня, так легко расправившегося с их крепким товарищем.

Узнай Дефендер о том, что его назвали придурком, он бы сильно обиделся, но так между собой эти лоботрясы называли всех, кто не был им подобен. Осознавая свою исключительность, основанную на чувстве безнаказанности из-за постоянно закрывающих глаза на все их проделки блюстителей порядка, они превращались в банду, терроризирующую молодежь в Фарго и Морхеде. Изредка они выбирались и дальше, в окружающие их родной город Хорас, Мэплтон, Аргусвилл, Глиндон, почти не находя, впрочем, для себя ничего интересного в этих маленьких городках в находящемся на границе с Канадой штате, избегая, впрочем поездок в Харвуд, памятуя о том, какой отпор получили в «Американском легионе», после которого Пол благодарил бога, что им удалось удрать от оказавшихся из не робкого десятка посетителей бара. Поэтому в последнее время они ограничились Фарго, благо, что это был крупнейший город штата.

Все произошло настолько быстро, что никто из присутствующих, почти никто, не заметил этого поединка, и теперь все с удивлением и любопытством глазели на крутую троицу, тащившую своего дружка к выходу.

Дефендер был еще в состоянии полной боевой готовности и внимательно наблюдал за ними, но, видя, что противник обратился в бегство, несколько расслабился. Проводив хулиганов взглядом до двери, он повернулся к Лизе. Та была явно перепугана.

— Что с тобой? — спросил Вел. Но она, не отвечая, потянула его за руку к бару. И только выпив стакан «Кока колы» слегка успокоилась и сказала:

— Мы влипли, мы так влипли! Ты просто не представляешь, как мы влипли, — от испуга ее заклинило на этом «влипли», и она повторяла это слово, как заклинание, желая, таким образом, наверное, разогнать сгущающиеся над головой черные тучи грозящей опасности.

Дефендер уже знал, что она хочет сказать этим «мы влипли» — понятно было, что банда не оставит попыток взять реванш, ведь такое оскорбление можно смыть только кровью, но все же не удержался от вопроса, который обычно возникает в такой момент:

— Куда мы влипли?

— Ты не понимаешь, — горячо заговорила Лиза, — если я говорю, что мы влипли, то я хочу сказать…

— Что мы влипли, — перебил ее Вел и сделал перепуганное лицо, а потом захохотал. Он-то понял, что хочет сказать Элизабет, но решил превратить все в шутку, и это ему удалось: глядя на него, улыбнулась барменша, а потом и Лиза фыркнула и, не удержавшись, тоже засмеялась.

Вдоволь повеселившись, Дефендер взял девушку за руку:

— Потанцуем?

— Нет, давай лучше пойдем куда-нибудь, — ответила Лиза, стремясь покинуть этот бар, в который, по ее мнению, должна была вернуться банда хулиганов. Сейчас она хотела оказаться где-нибудь подальше отсюда, там, где никто не сможет помешать смакованию этого нового и для нее чувства, вдруг так неожиданного проснувшегося в ней. Эти новые ощущения заполнили ее, как вино до самых краев заполняет бокал, и теперь девушка боялась, чтобы кто-то своими грубыми действиями не заставил ее расплескать этот драгоценный дар.

Глава 3. Места для поцелуев

Юные хулиганы, шляющиеся по улицам, были симптомом опасной болезни; их сограждане (тогда гражданами считались все) всячески укрепляли мифы об их «правах»… и при этом забывали об обязанностях. Ни одна нация, поступающая так, не