Книга "Млечный Путь, XXI век", No 2 (39), 2022 - Евгения Фихтнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед сном он, пусть и посмеиваясь над собой (демонстративно посмеиваясь), положил у кровати топор, в коридоре поставил ведро для естественных надобностей, чтобы ни ему, ни Машке не выходить ночью в сад. А дверь, помимо крючка, заблокировал черенком лопаты. Маша измывалась над ним от души, соорудила из двух палок крест, повесила над кроватью, долго жаловалась, что нет у них серебряных пуль, но если расплавить на огне серебряную ложечку, у них, кажется, где-то на кухне одна такая была. Окончательно убедила себя, что у Славика был срыв, и только, к тому же, ему просто-напросто нельзя пить, а она занимается сейчас с ним "некоторой психотерапией", а завтра Славик будет уже полностью в норме.
Ее разбудили голоса. (А Славик и так не спал.)
- Конечно же, страна обречена. И не сделаешь ничего.
- А если все же попробовать спасти? - интонация была не без глумливости.
- Конец истории, закат цивилизации уникальной нашей? Между прочим, для меня как обывателя здесь есть и свои преимущества. Моральные, в том числе.
- И когда только наши научатся попадать по мячику?! - подключился к разговору еще один голос.
- Ой, мальчики! А давайте вернемся. Так холодно. - Немолодая женщина явно считала свой голос чарующим.
- Ах ты рыба моя, замороженная, - засюсюкал досель молчавший, судя по голосу, крупногабаритный и преисполненный самоуважения муж.
- Как хотите, но я нашел себя в даосской йоге, - новый голос.
- Вот все говорят Верона, Верона, - теперь говорила женщина средних лет, - Ну была я в этой Вероне. И что? Грязно там.
- Лариска права, пойдемте в дом. Там столько еще не выпито, - судя по голосу, этому уже хватит.
Компания удаляется. Слов уже не разобрать. Только общий гул и женский смех.
- Ну и вот весь твой портал, - потрепала его волосы Машка.
Вдруг скрип калитки. К ним вошли. Славик схватился за топор. К ним шли крадучись. Славика начинает трясти. Женский, уже под окнами:
- Ви-тек! Может, не надо, а? Мне как-то...
- Не бзди, рыба моя. Эти раньше июля сюда не заявятся.
Машка щелкнула выключателем, зажегся ночник. Под окнами выругались и ретировались.
- Это у стоматолога, - пояснила Машка. - Гуляют. Виктор Игоревич, так его, кажется.
- А чего они здесь забыли?
- Скорее всего, перепихнуться хотели, по-быстрому. В ночном лесу для этих целей пока еще слишком сыро и холодно.
- А почему не у себя на даче?
- Славик, ты прямо как маленький. Значит, на даче у него сейчас жена. А мы действительно раньше июля здесь обычно не появляемся. Как они только дым из нашей трубы не заметили? Вроде, не очень-то и пьяные. Ладно, давай-ка спать, Шерлок Холмс.
День выдался солнечный, ясный. Гуляли, любили - все было просто, легко и счастливо. И Машка... кажется, он ни разу еще не видел ее такой. Чувство такое, будто их еще больше сблизил этот его "ночной срыв". Что ж, ради этого стоило?
Только раз его кольнуло: а ведь комизм нынешней ночи не отменяет необъяснимости и абсурда ночи первой. Но он вдруг объяснил себе закрытый изнутри крючок. Закрывал дверь настолько осторожно, так боялся разбудить Машку, что повернул дверь под другим углом. А под другим углом крючок вполне мог закрыться сам. Надо будет проверить. Тут много не надо, чуть другой угол и все. То есть, ларчик просто открывался? Закрывался, в смысле. И не хватало еще, чтобы выкрутасы собственного разума испортили ему... он же счастлив, и это главное. Конечно же, главное. И вдруг мысль: даже, если этот (нецензурное прилагательное) крючок десять раз сам защелкнулся - то, что он видел и слышал той самой ночью, было реально. А он все пытается обмануть себя. Да что там! уже обманул, если называть своими именами. Но как тогда быть с сегодняшним счастьем? А почему, собственно, то, с чем он столкнулся той самой ночью не совместимо с его счастьем? Необъяснимое, да? И он не объяснит. И что из этого?! Жизнь продолжается. И настолько ли важно это необъяснимое? С чего он взял, что оно вообще имеет отношение к нему? То есть как? Пусть себе заходят к ним в дом, когда им вздумается? Пусть запирают двери, исчезают бесследно? Не так уж и страшно правда? А если завтра они вдруг останутся?! Получается, ему нужна не разгадка, не раскрытие, не явственность, но лишь гарантии безопасности и доказательства собственного психического здоровья? Именно! И он в этом прав совершенно. И Машка права. А вся фигня насчет "спасения мира"... кажется, это необъяснимое слишком словоохотливо, вообще избыточно. Главное, что он устоял, справился с собственной психикой, не говоря уже о психосоматике.
Тусклую лампочку на веранде заменил на стоваттную, найденную им на антресолях (лишь бы выдержала проводка), пусть горит всю ночь. "Да, конечно, отгонять силы тьмы и соседей", - комментирует его усилия Машка.
Уже к ночи вдруг: а все необъяснимое легко объяснить, если Машка с ними заодно! Чушь, бред, мерзость, но... И он пошел по цепочке причинно-следственных: пока он ломился в дверь, выпустила их через окошко, спокойно заперла окно изнутри и, с самым невинным видом, пошла встречать его, по дороге могла стереть их следы в коридоре (там же всегда лежала половая тряпка), если следы вообще были, сейчас сухо и нет грязи. Но зачем? Зачем?! Так! Если он задает такой вопрос, значит, еще не свихнулся... полностью. А если он вдруг найдет ответ?! А последняя электричка уже ушла, уже поздно. Она испытывает его. Это какой-то тест? Но тест на что?
Неужели таким путем хочет удостовериться в психической устойчивости отца ее будущих детей? Бред! А что, если это просто розыгрыш?! Вот такой, злой немилосердный, тяжеловесный, по сговору с какими-то соседями. Может, и задумывался как веселый и милый, но получился злым и тяжеловесным. Нет, Машка не могла. И эта ее тревога за него и все попытки помочь... такое имитировать невозможно. Другая в ужасе сбежала бы от внезапно глюкнувшего друга. (Сегодня у него люди в тогах исчезают в доме, а завтра тебя же задушит в кровати!) А, может, потому и не сбежала, что сама же придумала и продолжает розыгрыш? Но причины, цели нет. Нет и не может
