Книга Пси-ON. Книга IV - Евгений Нетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И по тому, в какую сторону будут эти шаги направлены, сделать соответствующие выводы.
Сенин… Компромата у цесаревича на этого человека за столь малый срок накопилось прилично. Ничего сверхсерьёзного: хищение средств, злоупотребление положением в отношении аристо, преобладание личных желаний над государственной необходимостью и прочие «милые мелочи», использовать которые можно было лишь в самом крайнем случае.
Слишком ненадёжный крючок для человека, на котором, фактически, держалось целое научное направление. Его потому до сих пор и не сняли с поста, что этот учёный пока был незаменимым. Но Владимир собирался подойти к вопросу комплексно, и задействовать добытое вовсе не для того, чтобы подчинить учёного себе, нет.
Компромат был нужен ему в качестве дополнительной гирьки на чашу весов принятия Сениным правильного решения. Кнут, идущий в комплекте с пряником.
Цесаревич считал, что он учёл всё, что только было можно. Но от него, точно как и от его отца, ускользнула вся глубина проблемы, охватившей бескрайнюю Империю, могучую и непоколебимую лишь до тех пор, пока внутри неё сохранялось единство. Напряжение, вызванное резкой сменой отношения к внешним «соперникам», возросло в десятки раз. Привычное к простому и понятному порядку общество воспротивилось изменениям, а жёсткие и необходимые решения, в частности — ужесточение контроля над псионами, стали порождать в людских головах не самые лучшие мысли.
Вишенкой же на этом сомнительных вкусовых качеств торте стали волнения среди дворянских фамилий, которым меньше всех прочих нравился взятый на открытость к соседям политический курс.
А если высшие слои общества недовольны, то вылиться это недовольство может во что угодно. Достаточно лишь искры, триггера — и вот уже аристократ, десяток лет назад бросившийся бы грудью на защиту правящей семьи при малейшем намёке на угрозу для оной, отведёт взгляд и промолчит, когда заметит подготовку к покушению.
Так вышло и сейчас, сразу после того, как информация о Лжебоге и новом разломе, заставившем его пойти на контакт с ОМП, просочилась вовне.
Не сама, и уж тем более не случайно, но она оказалась в руках у тех людей, которым её просто нельзя было давать.
Артур Геслер, он же Сверхпсион и Лжебог, за три года своей жизни-после-становления нажил себе много врагов. Как правило — врагов кровных или идейных. Миллионы жертв не могли не оставить после себя мстителей, которые яро и всем сердцем желали хоть как-то, но ударить своего заклятого врага. В открытом бою тот был неуязвим: это уяснил даже самый тупой. Привязанностей у него тоже не оказалось, а бить по простым знакомым Лжебога смысла было не очень много.
Что же мстителям оставалось?
Искать единомышленников, тренироваться, совершенствоваться… и ждать.
О, самые терпеливые ждали достаточно долго, чтобы встретиться с теми, для кого Лжебог был хуже застрявшей поперёк горла кости. И теневые правители со всего мира, — а больше всего пострадали, конечно же, именно они, — с радостью принимали под своё крыло всех, кто изъявлял желание отомстить Артуру Геслеру. Обычные люди, слабосилки-одарённые, обученные псионы — они подбирали всех, используя несчастных в своих целях, обещая им помощь в свершении мести.
И теперь, когда стало известно о разломе, который Лжебог посчитал достаточно ценным, чтобы впервые за три года пойти с людьми на контакт, уровень волнения возрос настолько, что короли преступного мира просто не могли больше тянуть. Но и напрямик бить по разлому они тоже не стали, предприняв попытку выгадать из ситуации максимум пользы для своих организаций.
Ведь желающих отомстить, как и «списанных» подчинённых, у них было в достатке, чтобы реализовать колоссальных масштабов и большой наглости операцию.
Транспорт террористов, — замаскированные под гражданскую технику вертолёты, — заметили незадолго до того, как те оказались над окружающим дворец парком. И виной тому была череда диверсий, кратковременно лишивших охватывающую столицу систему наблюдения способности адекватно реагировать на возникающие угрозы.
Тем не менее, даже так охранение парка и дворца успело поднять тревогу, и превентивный удар со стороны налётчиков, которых кто-то снабдил актуальной информацией по структуре охранного периметра парка и дворца в нём, не стал фатальным. Больше всего пострадали обычные солдаты, меньше — псионы, и практически сразу в воздухе и на земле завязался скоротечный и жестокий бой: ни одна из сторон не торопилась отступать, жалеть противника или аккуратничать ради сохранения жизней гражданских.
Случилось всё быстро и резко, словно по щелчку пальцев, отчего цесаревич в первые секунды несколько растерялся. А когда понял, — во многом из-за пролетевшего в воздухе объятого пламенем, перекрученного вертолёта, который сам по себе так забирать боком точно не мог, — то ринулся не во дворец и не назад, к оставленному на внешней парковке транспорту. Он здраво рассудил, что никакой форс-мажор в нормальных обстоятельствах к такому не привёл бы, а значит всё происходящее — теракт или покушение на него лично.
Следовательно, во дворце и у машин его наверняка будут ждать.
И на такой случай у него был согласованный с охраной план.
Владимир на ходу сбросил с себя пиджак, сорвал пуговицы с горловины рубахи и избавился от манжет, оставив те в ближайших кустах: так сходу и не заметишь. В остальном его одежда худо-бедно, но подходила для активных действий, а оставленная во дворце рапира, с которой он обычно таскался везде и всюду, в настоящем бою лишь мешала бы. Не лишней был бы наруч от любимой брони, упрощающий формирование пси-лезвия, но возвращаться за ним во дворец сейчас было, прямо скажем, небезопасно.
Даже выходить на связь юноша, прикинув все «за» и «против», не стал. Мог, но решил сразу перейти к наименее рискованному плану действий, подразумевающий поиск неожиданного укрытия. Такого, где чёрта с два будут искать наследника трона Российской Империи, который на людях зачастую выглядел точно напыщенный сноб.
Таким укрытием цесаревич счёл резкий обрыв у самого берега, куда и спрыгнул, оказавшись по щиколотку в воде. Густая растительность надёжно прикрывала его от чисто визуального обнаружения, а с маскировкой теплового излучения пиро- и телекинет мог справиться лучше любой брони.
Владимир Романов не считал себя со своим формальным третьим и фактическим четвёртым рангом достаточно сильным для того, чтобы с шашкой наголо бросаться против пришедших за ним недоброжелателей, которые, судя по то и дело прокатывающемуся по парку грохоту, сдаваться не планировали.
Укрыться в надежном месте намного проще и эффективнее, а начальник охранения цесаревича предупреждён о том, что его подопечный, в подобном этому случае, постарается найти укромное место, которое
