Книга Убежище. Книга пятая - Ольга Станиславовна Назарова

раз.

– Ты, главное, им так не скажи – ощиплют! – хмыкнул Фёдор. – Они ворон терпеть не могут! У них постоянная война. Я сначала хотел ворон позвать или голубей, которые у Чуди моей живут, но голубей мне жалко – они трепетные. Трепещут от любого шума, так их в прошлом году Ффффрика напугала. Я тебе потом расскажу про эту тётку, – припечатав Вику метким кошачьим фырканьем, Фёдор продолжил: – Потом подумал про ворон… Но они поумнее сорок будут и просто так налетать не станут. А сороки нам как раз подходят: очень упорные, очень громкие, их тут много, и они страшно любят блестяшки! А на этих чудиках такого хватает! Смотри!

Коты внимательно осматривали Анну и Диму.

– Да, у неё и висюльки наушные, и ошейник с блестяшками, и такая же штука на лапе и на коготке! – Клиф не знал слов «колье», «серьги», «браслет», «кольцо», но описал их довольно сносно. – Правда, то, что на лапе и на коготке, она сняла и положила вон там!

Кот покосился на перила крыльца, где лежало колечко, которое выглядело как листик с малиной и цветком, и браслет, сверкавший на солнце россыпью ягод.

– Именно! Очень хорошо, что положила! И отлично, что всё это такое яркое, как ягодки, которые люди едят. Сороки ягоды тоже очень любят, так что им понравится! – прищурился Фёдор. – Главное, чтобы прилетели!

Донёсшийся издалека многоголосый сорочий стрёкот котов обрадовал.

– О! Вот и они! – Фёдор кивнул на перелетающих между деревьями длиннохвостых птиц. – Пошли в кусты!

– Зачем? – удивился Клиф. – Ты же их сам позвал.

– Правильно, позвал. Но если они сами начнут охоту за ягодками и блестяшками, то мы тут ни при чём, а если я им покажу, что нужно сцапать, то они потом награду запросят, а мне лениво их кормить: очень уж шумные и наглые.

Сороки и правда прилетели, расселись на крыше гаража и с любопытством крутили головами, стараясь рассмотреть всё, что может их хоть как-то заинтересовать.

В кухне позвякивали тарелки, которые после обеда весьма неохотно мыла Анна.

Нет, она и вовсе не стала бы подобными вещами заниматься: дома посудомойка стоит, но отец велел помыть, а брат выразительно закивал за его спиной.

Злить отца перед разговором про деньги Анна сочла неразумным, поэтому покорно отмывала посуду, но вдруг у двери послышался громкий стрёкот.

– Сороки? – удивился Александр. – Чего это они так расшумелись?

Дима, находившийся ближе всех к выходу, выглянул и рассмеялся.

– А птички-то не дураки! Ягоды собирают!

– Ты что? С ума сошёл? Какие сейчас ягоды? – Анна покрутила пальцем у виска.

– Неее, я-то как раз не сошёл, а вот ты свои побрякушки ягодные зря поразбросала: птички их с ходу оценили!

Анна машинально схватилась за запястье, потом глянула на пальцы…

– Ай, мой браслет! Кольцо! – она вихрем вылетела на крыльцо и цапнула рукой воздух, на миллиметр не достав до браслета, который самая крупная сорока поспешно уволокла на ближайшую яблоню.

Анна завизжала и рванула к дереву, по дороге прихватив толстое суковатое полено, которым Александр подпирал дверь.

«Надо ж.., и откуда только силы взялись! То всё хнычет, что мусор вынести не может: тяжёлый пакетик, аж не поднимет, то коряжину метает как ядро!» – удивился про себя Александр, глядя, как лихо его тоненькая и стройная дочка размахивает тяжеленным полешком.

Сороки тоже впечатлились…

Пока Анна бегала вокруг дерева, примеряясь, откуда бы ловчее сбить негодяйку, сорока успела рассмотреть браслет, сообразить, что это не настоящие ягоды, восхититься этими не ягодами и настучать по клювам тем, кто покушался украсть её сокровище.

Короче говоря, отдавать столь уникальную штуку, которая запросто могла бы украсить собой любое сорочье гнездо, птица точно не собиралась!

Оценив угрозу двуногой пискли, чего-то там вопившей про «это моёёёё», сорока перелетела на гараж, зажала браслет лапой и победно осмотрелась.

Рядом с ней устроилась её соплеменница, которой повезло разжиться кольцом, и, хотя это было значительно менее круто, чем браслет, всё равно оказалось значительно лучше, чем ничего, оказавшееся в клювах у остальных!

– Скоты пернатые! Паааап, отними у них браслет и кольцо! – заныла Анна.

– Анька, ты чего? Как папа, по-твоему, это сделает? Ружья у него нет, а летать он умеет так же, как и ты. Полети отними! – Дима сообразил, что лучше бы продемонстрировать абсолютную лояльность к родителю.

– Подлизываешься, да? – злобно замотала головой Анна, не обращая внимания на серьги, закачавшиеся у её лица.

Зато на них обратили внимание остальные сороки, изнывавшие от мировой несправедливости.

– Ещё ягоды! – застрекотала одна из них, наименее выдержанная. – Хватай, а то не достанется!

Только хорошая реакция и спасла Анну от удлинения каждой серёжки на одну сороку и последующего растягивания оными ушных мочек.

– Пошли вон, ненормальные! Воооон! – она снова подхватила коряжину и замахала ею в воздухе, едва не угодив по плечу брата.

– Анька, ты потише, а то разошлась! – Дима поймал корягу в воздухе. Яркий серебряный браслет вспыхнул нестерпимо привлекательным блеском, полностью затмив последние слабые проблески сорочьего здравого смысла.

Первая сорока, спикировавшая на руку Димы, оказалась для него полнейшей неожиданностью, и он едва-едва успел отмахнуться от птицы.

– Пшла вон! И ты туда же! Да ёлки-палки, чего вам надо-то? Аааа! Паразитка, клюнула!

Правды ради, надо уточнить, что его вовсе не клюнули, а просто слегонца ущипнули, да и то случайно: клюв соскользнул с металла, когда сорока попыталась снять желанную штучку, которая должна была привести её гнездо на вершину сорокосовершенства!

Отбивающиеся от сорок дети не оставили Александра равнодушным – он попросту схватил Анну в охапку и впихнул в дом, а потом торопливо вернулся за сыном и затолкал его туда же.

– Мой браслееет! Моё кооольцоооо! – всхлипывала Анна. – Паааа, дооостааань!

– Воробушка… – невольно вырвалось у Димы. – Ань, ну, они уже не отдадут! Пап, как ты тут живёшь-то? Это же опасно для жизни: разберут и по частям уволокут.

– У нас ничего не крали… – растерянно ответил Александр, подразумевая под этим «у нас» себя и кота, а дети понимающе переглянулись.

«Точно какая-то баба есть!» – выразительно раздула ноздри Анна.

«Однозначно!» – прищурился в ответ Дима и повернулся к отцу: – Пап, слушай, а можно мне у тебя немного пожить?

– У меня? – Александр сильно удивился. Он уже и не помнил, когда сын хоть как-то интересовался его скромной особой.

– Ну, да… Мне к сессии готовиться надо, а дома мама… расстраивается. Ты же знаешь, что тихо она это делать не умеет, а я совсем не могу сосредоточиться! Да и за этими ворюгами послежу, – он кивнул в сторону входной двери. – Может, Анькин браслет найду.

– Ты лучше свой сними и спрячь! – посоветовал ему Александр. – И живи, конечно!

– Спасибо, па! – Дима незаметно для отца подмигнул сестре. – И ещё: можно тебя попросить… Мама сказала, что ты больше не планируешь нам помогать, но это ж получилось так