Книга Любовь и дым - Дженнифер Блейк

Дант заплатил по счету. Когда они выходили из ресторана, он сказал:

— Все забываю спросить: а что вы собираетесь делать с этим вашим маленьким бронзовым человечком?

— Это херувим, — поправила она. — У меня дома есть оранжерея. Я уже выбрала там для него местечко. Под карликовой пальмой… Знаете, такие викторианские деревца? Очень жалею о том, что у меня нет дворика, какие можно увидеть здесь, во французском квартале. Они просто восхитительны!

— В самом деле? Вы так считаете?

Он, кажется, что-то задумал, открывая дверцу машины и помогая ей сесть.

— Они кажутся такими удаленными от жизни, такими скрытыми… Будто оазисы райских кущ, где предаются удовольствиям.

— Ого! — пробормотал он как бы для себя, садясь на место водителя. — Это самое провокационное заявление из всех, что я слышал от дам!

Краска прилила к ее лицу.

— Я не имела в виду…

Улыбка тронула край его губ.

— Знаю, дорогая. Кстати, вам приходилось хоть раз заглядывать в подобные дворики?

— Только в те, которые являются частью ресторанов. В «Бреннане» или во «Дворе двух сестер».

— Это все не то. Вот у моей квартиры дворик так дворик!

Он ждал. Его рука, державшая ключ, вставленный в зажигание, замерла. Анна широко раскрытыми глазами смотрела на него и не могла пробиться сквозь бездонную черноту его глаз. В ее душе вертелись вполне понятные подозрения. Она жалела о том, что не знает точно, что у него на уме, и вынуждена только догадываться. Никогда прежде не попадала в жизни в такие щекотливые ситуации с мужчинами, в которых могла бы набраться опыта.

Усилием воли она отбросила все неприятные мысли. В выражении лица Данта не было ничего, что могло бы служить им подтверждением. Он ведь понял, что она ничего такого не имела в виду, когда с ее уст сорвалась реплика о предрасположении внутренних двориков к удовольствиям… Она должна поверить ему, иначе кому тогда вообще верить?

Анна с усилием улыбнулась.

— Я бы очень хотела посмотреть ваш дворик.

Он располагался за домом, на одной из тех боковых улочек квартала, куда так боялась заглядывать Анна. Дант называл свое жилище квартирой, потому что жил только на втором этаже дома, а первый использовал под офис. Но это был настоящий особняк. С большим балконом, с резными железными перилами и такими же резными дверями. На окнах — толстые деревянные ставни. Причем не декоративные — они на самом деле открывались и закрывались. На доме прикреплена бронзовая дощечка, которая извещала, что это памятник истории и архитектуры. Для того чтобы попасть во внутренний двор, необходимо было пройти через высокие и солидные двери, врезанные в кирпичную стену, затем вдоль по выложенному плиткой проходу-коридору с папоротниками и импатьенами.

Дант проводил Анну до дворика, а сам ушел искать экономку, чтобы попросить ее приготовить им кофе. Она видела, как он прошел под верхнюю галерею, которая огибала весь дом, затем поднялся по лестнице на эту огороженную резными перилами прекрасную смотровую площадку. Спустя минуту она услышала сверху голос жен-шины, которая весело на что-то согласилась.

Анна качнула головой. Слава Богу, экономка была дома. Значит, ее не пригласят в дом. Она улыбнулась своим глупым подозрениям.

Солнце свободно заглядывало во двор, поэтому в нем было тепло. Яркие лучи высвечивали заросшие мхом кирпичи и светлые стены. Жара, казалось, рассеивалась здесь в тени карликовых дубов, в золотистой листве других деревьев и в тихом журчании расположенного ярусами фонтана. Зеленые и белые пятна клумб разбивали яркость солнечного света, в то время как ярко-розовые бегонии и импатьены добавляли свежих оттенков. Вокруг стволов и веток деревьев тянулись гибкие стебли азиатского ландыша темно-зеленых тонов, а под тенью дуба была сооружена деревянная конструкция, на которой сидел очаровательный зеленый попугай с желтой головой и красными, оранжево-розовыми и темно-синими отливами на прижатых крыльях.

Анна приблизилась к птице и тихо произнесла:

— Здравствуйте.

Птица подобралась к Анне поближе, склонила набок голову и вдруг с хрипом и свистом ответила:

— Здрр-ааа-вствуй, крр-асаа-вица!

Анна не смогла удержаться от изумления и веселого смеха. Она подняла руку, чтобы погладить попугая, но тот ради предосторожности, переваливаясь на лапах, отступил в сторону и посмотрел на нее своими черными зрачками, окаймленными оранжевым. Анна поговорила с птицей несколько минут, потом отошла от нее.

Недалеко стояли два стула из узких белых пластиковых пластин и столик из белого металла с мраморной поверхностью. Анна села на один из стульев и стала оглядываться вокруг. Откуда-то доносился шум дорожного движения и оживленной улицы, но он был тихим и рассеянным и нарушал покой не больше свежего ветерка, который скользил по верхушкам деревьев в саду. У фонтана пила воду, вытягивая шею, птица-кардинал. Ветерок доносил до Анны аромат гардении, который исходил из высокого — восемь футов — кустарника, приткнувшегося к стене дома. Она откинулась на спинку стула. Попугай стал щелкать языком, распушил перья, явно возбуждая себя. Этот звук, сливаясь с журчанием воды в фонтане, навевал сон. Она закрыла глаза и стала ровно и глубоко дышать.

Видимо, она задремала, так как не поняла, когда около нее оказался Дант, только услышала его слова:

— Здесь спокойно, правда? — спросил он.

Она открыла глаза.

— Очень. И красиво. Спасибо, что пригласили.

Он сам принес поднос с кофе с миниатюрным кофейным сервизом из серебра, закрытым салфеткой тортом на старинной китайской тарелке с золотыми ободками и изображением дивных розовых цветов, стаканами «Уотерфорд» с минеральной водой и вазой «Уотерфорд» с одной розой. Он поставил поднос на стол и просто сказал:

— Рад служить.

Анна оторвалась от спинки стула, села прямее и сказала:

— Мне очень понравился ваш попугай. Он такой очаровательный, как и его хозяин.

— Он свистел вам? Ему нравятся женщины.

— Так же, как и его хозяину. А вас он привечает?

Дант с улыбкой покачал головой:

— Увы. Он привык к экономке, которая кормит и чистит его, вообще заботится о нем и его клетке, когда меня нет дома. А меня часто не бывает дома. Меня он терпит только за то, что я ему даю всякие вкусные вещи. Вот, например, этот чайный торт. — Дант снял салфетку и взял в руку кусочек торта. — Вот смотрите. Не пройдет и минуты, как он явится за своей долей.

Так и случилось. С помощью клюва и когтей ярко-зеленая птица спустилась на землю. Переваливаясь на лапах, попугай подобрался к стулу, на котором сидел Дант, и взобрался ему на колени. Дант дал попугаю торта. Птица, стоя на одной ноге, в другой зажала угощение и, изогнув голову, клевала его.