Книга Гнев Пигмалиона - Ирина Градова

усмехнулся Виктор. – Она не имеет отношения к нашему делу… Но сейчас у меня достаточно денег, чтобы платить тебе за услуги.

– Я все равно не поняла, в чем эти мои «услуги» заключаются!

– Так я же не сказал тебе главного: те трое, что пытались заснять моего младшего брата в порнухе, это…

– Люди с фотографий! – осенило Наташу, и в глазах Виктора она прочла утвердительный ответ. – Значит, режиссер, тетка – строительный магнат и вице-губер… Да ну!

– Они здорово изменились, особенно Ольга Кутепова, но я их узнал! Впервые я увидел Рудольфа Светлогорова по телевизору еще в детдоме и узнал, что он заделался чиновником. С того момента я стал пристально за ним следить. Потом в одном телешоу мелькнул Ипполит Туманов – мужик, который снимал Олежку на камеру. Из всех, кто принимал участие в том поганом деле, только Светлогоров остался в Питере, а Туманов и Кутепова перебрались в Москву. Наверное, они боялись, что Алиса расколется и наведет на них полицию.

– И что же ты собираешься с ними сделать – убить? – поинтересовалась Наталья.

– Ты что! – возмутился Виктор. – Так просто им не отделаться!

– Просто?

– Умереть легко, а вот потерять все, что имеешь, – дело другое. Эти трое добились таких высот, что падать будет больно и страшно! Я хочу их уничтожить, вывести из большой игры, в которой они все участвуют. Хочу для них обструкции, публичного позора. Хочу, чтобы они потеряли все, чего добились за прошедшие годы… Идея ясна?

– Вполне, – кивнула Наташа. – Но почему теперь? Почему раньше ты не пытался отомстить? Прошло столько времени!

– Чтобы мстить, нужны возможности. Два года я лечился. Понимаешь, как-то не до мести, когда каждую минуту можешь отчалить на тот свет! Когда я поправился, мое отношение к жизни изменилось: я решил начать с чистого листа. Не знаю, почему я не переставал отслеживать судьбу этой троицы, но не собирался ничего предпринимать; в конце концов, жизнь моя устроилась, и я почти перестал вспоминать о случившемся много лет назад. А потом – рецидив, и это все изменило. Я, значит, буду подыхать, а эти трое продолжат радоваться жизни? Ну уж нет! Прежде чем отбросить коньки, я увижу их на самом дне: я пообещал себе это в тот самый день, когда мне сказали, что болезнь вернулась.

– И ты нашел меня, – подытожила Наташа.

– Одному мне не справиться: я не могу пролезть туда, куда просочится смазливая девица вроде тебя! Все трое знают меня как модного художника Виктора Арбенина, но ни один не догадывается, что мы на самом деле знакомы гораздо дольше. Ты представлена им как моя кузина, поэтому не вызываешь подозрений. Полдела сделано: Светлогоров клюнул на тебя, да и Туманов, похоже, тоже. Дело за Антоном, любовником Ольги.

– Что конкретно тебе нужно?

– Компромат – любой, какой сможешь накопать. Невозможно, чтобы все в их жизни было чисто, не такие они люди! Я почти уверен, что Туманов, по крайней мере, сохранил записи с порнухой. Может, как память или как гарантию собственной безопасности, но он не мог уничтожить их все, а это – статья: наверняка на них есть и Кутепова со Светлогоровым. Если не выйдет с записями, наверняка найдется что-то еще. Пристрастие Туманова к мужикам не преступление, но строительный бизнес – дело грязное, и Ольга наверняка замазана по самые гланды, а уж на Светлогорове и вовсе пробы негде ставить! Короче, будь рядом, внимательно смотри и слушай. Твоя задача – проникнуть в их дома.

– Но ты ведь сам сказал, что только Светлогоров живет здесь, а те двое…

– Да, но у обоих есть здесь жилье, и они сейчас в Питере. Если бы я был на их месте, то держал бы записи именно по старому месту жительства – ну если, конечно, они не предпочли банковский сейф.

– Ох, не тем ты занимаешься, Витька! Лечиться тебе надо… Почему ты не нашел Олега, ведь сейчас ты очень нуждаешься в его помощи!

– Зачем ему брат, который на ладан дышит? Найти его, а потом снова потерять – по-твоему, это милосердно? У Олега своя жизнь… Хорошая жизнь, между прочим!

– Так, значит, ты его все-таки разыскал! – поймала художника на слове Наташа.

– Ерунда все это: нет у меня никакого брата! И не тебе давать мне советы – помнишь, как мы встретились? Вот и не забывай.

Вот Виктор и припомнил ей все, а она-то, дура, решила, что он душу перед ней раскрыл! Он рассказал ей правду лишь потому, что она не оставила ему выбора, пригрозив все бросить.

– Так ты со мной? – спросил он. – Или уходишь?

Ну куда она пойдет? Девушка так отвыкла от того, чем занималась раньше, что с трудом представляла себе возвращение к былой профессии! Да и может ли она бросить Виктора одного, ведь у него, как и у нее самой, никого нет! Художник, конечно, не ангел и презирает ее как личность, зато он, по крайней мере, дал Наташе шанс выбраться из ямы, в которую загнала ее жизнь. Теперь, очевидно, пришла ее очередь отплатить ему, ведь Виктор нуждается в помощи больше, чем сам думает!

– У меня есть еще условие, – сказала она.

– Ну, валяй, – вздохнул художник. – Ты ведь теперь у нас барыня, издевайся над немощным человеком!

– Обещай, что продолжишь лечение, – твердо отчеканила Наталья, глядя прямо в его прозрачные глаза. – Иначе я уйду, и ты останешься совсем один! У тебя же есть бабки, верно? Если не помогает эта терапия, если тебе от нее только хуже, мы найдем других врачей…

– Мы? – переспросил он.

– Да, мы! – подтвердила она. – С раком, если лечиться, можно долго прожить – я в журнале читала…

– Ух ты! – восхитился Виктор, и в его глазах блеснул опасный огонек. – Да мы, оказывается, читать умеем? А я-то думал – только деньги считать!

Наташа не обратила внимания на его слова.

– Это – мое условие! – повторила она. – Решай здесь и сейчас!

– Хорошо, я сделаю, как ты просишь, но только после того, как мы закончим с нашим делом.

– Мы же потеряем время! – возразила Наташа.

– Значит, в наших интересах поскорее со всем покончить, – пожал плечами художник. – А теперь принеси мне мои шмотки и вызови такси!

Наташа поняла, что хоть и победила в этом споре, последнее слово осталось за Виктором.

* * *

Рита всегда с удовольствием наблюдала за тем, с каким аппетитом Женька ест. Ее муж Игорь был равнодушен к еде: еще в бытность балетным танцовщиком он привык относиться к пище как к необходимости. К тому же практически не различал вкусов,