Книга Артефакт с темным прошлым - Алексей Макеев

раздражаться, сурово уточнил Гуров. – Кто осведомлялся о состоянии Ивана Федоровича? Тянуть и увиливать не советую! Если у нас разговор не сложится, через связистов найдем всех звонивших и в момент вычислим тех, кто нас интересует. Но тогда… Кое-кому очень даже не поздоровится. Ну!

– Ну-у-у… – Пожимая плечами, эскулап неохотно выдавил: – Звонил, например, академик Игорянцев, он был очень обеспокоен тем, что тяжело заболел профессор Платонов. Ну а… что тут такого?

– Чем бы отравлен Иван Федорович? – тут же прозвучал следующий вопрос.

Заикаясь и спотыкаясь на каждом слове, задержанный предположил, что профессор Платонов в больницу поступил вчера с подозрением на отравление некачественными соленьями.

– …Иван Федорович сам сказал, что накануне ел маринованные грибы, – для убедительности жестикулируя свободной рукой, рассказывал он. – Ну, собственно говоря, клиническая картина практически полностью напоминала течение ботулизма. Хотя и не во всех подробностях. Мы исследовали открытую банку грибов, однако возбудителя в ней не обнаружили, хотя токсина, аналогичного ботулотоксину, содержалось в избытке.

– То есть можно вполне уверенно сказать, что в его грибы кто-то добавил отраву? – выжидающе прищурился Станислав.

– Н-не исключено… – судорожно кивнул завотделением.

– Что было дальше? – спросил Лев, опершись о перила лестницы.

– Мы начали проводить лечебные процедуры. Но они результата не дали – больному лучше не стало. А сегодня Иван Федорович сам от них отказался. Он сказал, что все это бесполезно.

– А после этого позвонил Игорянцев и очень удивился тому, что Платонов все еще жив… Так? – по-прежнему не выпуская его руку из своей, спросил Крячко.

– Да… – понуро подтвердил эскулап.

Задав ему еще несколько вопросов, опера отпустили задержанного с миром, порекомендовав ему ближайшие пару часов никому не звонить и тем более никому не сообщать подробностей их беседы. И вообще не ходить вблизи стен здания – сверху иногда падают кирпичи. Приятели вышли из больничного двора на улицу и, быстро посовещавшись, решили, не теряя времени, отправиться к Игорянцеву. Остановив такси, минут через пятнадцать они входили в уже знакомое здание Дома науки.

– Дипломатничать не будем, – на ходу хмуро произнес Гуров. – Берем его за «короткий гуж» и вытряхиваем всю требуемую информацию…

Секретарша академика, увидев их, попыталась было не пропустить излишне настырных визитеров к своему шефу. Но те, явив полное безразличие к ее протестам, нахально проследовали мимо и без стука ввалились в кабинет академика. Тот в этот момент, пролистывая какие-то бумаги, неспешно отхлебывал из чашечки кофе. Появление на пороге уже знакомых ему оперов произвело на Игорянцева чрезвычайно сильное впечатление. Его руки дрогнули, и кофе из чашки пролился на бумаги.

– Какого черта?! В чем дело?! – не на шутку рассердившись, возмущенно вопросил он.

– Эдуард Константинович, у нас к вам появились новые вопросы, – с миролюбивой улыбкой, от которой академику вдруг стало не по себе, заговорил Гуров. – Мы только что навестили в клинике профессора Платонова. Как раз перед самым его последним часом. И он нам рассказал достаточно много интересного. В частности, про так называемую «Силу истины», членом которой вы являетесь. Кстати, вы в каком круге посвящения? В первом? Втором? Третьем?

– Будьте добры, покиньте мой кабинет! – выпрямившись, с некоторым даже гонором потребовал Игорянцев. – Иначе я буду вынужден позвонить в прокуратуру!

– Отличная мысль! – сияюще улыбнулся Крячко. – Это будет очень даже кстати… Звоните!

Подняв трубку с аппарата, академик с нескрываемой ненавистью взглянул на этих двоих и… немного подумав, положил ее на место.

– Чего вы хотите? – неожиданно охрипшим голосом спросил он.

– Нам нужна информация, – без приглашения сев в кресло и положив ногу на ногу, абсолютно буднично ответил Лев, доставая из кармана свой телефон. – Разговор наш будет записываться – вдруг вы потом захотите отказаться от своих же слов? – пояснил он.

– Слушаем вас! – снова одарив его не менее блистательной улыбкой, в соседнее с Гуровым кресло плюхнулся Стас.

– И что же вас интересует? – словно садясь на колючего ежа, в свое кресло осторожно опустился и Игорянцев.

– Прежде всего кто похитил артефакт, найденный в Кряжунове? – теперь уже достаточно жестко и деловито спросил Гуров.

Тон его никак не предполагал уклончивого или половинчатого ответа. Видимо, внутренне это ощутив, академик нехотя ответил:

– Один человек, которого мне порекомендовали…

Как рассказал он далее, когда ему принесли сообщение о том, что у села Кряжунова экспедиция Рябинина нашла какой-то невероятный артефакт, он сначала воспринял это как заурядную «липу». Относясь к Рябинину с крайним пренебрежением, Игорянцев какое-то время даже предполагал, что ничего стоящего экспедицией найдено не было. Просто, чтобы оправдать затраченные средства, палеонтологи решили выдать какую-нибудь ничего не стоящую ерунду за нечто необычное. Но Рябинин настаивал на уникальности своей находки, и поэтому в Москве кое-кто из ученых начал проявлять к ней интерес.

И тут Игорянцеву позвонили некие «очень значимые люди» (скорее всего, мысленно догадался Гуров, представители высшего ареопага «Силы истины»). Звонившие выразили опасение, что находка Рябинина наверняка чего-то да стоит и поэтому может привести к каким-то нежелательным для «Силы истины» последствиям. А потому академику поручили выйти на контакт с Рябининым и договориться с ним о том, чтобы он передал ему свою находку. В дальнейшем ее нужно было вывезти на Запад, чтобы там провести все необходимые исследования.

– Вы связались с Рябининым? – уточнил Гуров.

Немного помявшись, Игорянцев ответил:

– Я послал ему эсэмэску… Но ответа не получил. Узнав об этом, «очень значимые люди» поручили мне добыть артефакт любым возможным способом.

– И вы решили нанять взломщика, который бы похитил эту вещь? – спросил Стас.

– Да… К сожалению! – покривившись, бросил академик.

По его словам, нанять некоего Леонида Махалина по кличке Лом ему посоветовал его персональный шофер Генка. Встречу со взломщиком назначили на даче Игорянцева. Разговор академика с Махалиным состоялся в присутствии Генки как посредника. Лом с ходу заломил (как видно, в соответствии со своей кличкой) цену в миллион рублей. После получасового торга притязания взломщика удалось сбить до пятисот тысяч. И они ударили по рукам.

Согласно достигнутой договоренности, Махалин немедленно должен был отправиться в Кряжуново для проведения там рекогносцировки на местности. При этом попасться кому-то из местных жителей или членам экспедиции на глаза, по мнению заказчика, было абсолютно недопустимо. Ну а похитив артефакт, Лом обязался в кратчайший срок привезти его Игорянцеву. Половину оговоренной суммы он получил сразу в виде аванса. Передача остатка суммы предполагалась сразу по получении артефакта заказчиком. Ну и, понятное дело, ни о какой «мокрухе» не могло быть даже речи. Но, как видно, что-то пошло не так…

– Что же было дальше? – Лев изучающе посмотрел на академика.

– Дальше? – с мучительной гримасой на лице переспросил тот. – Дальше было то,