Книга Цвет предательства - Michael Mael

цели своего визита сюда: Серая Территория была для него всего лишь промежуточным этапом, последней вехой на пути к Территории Желтой. И, как он уже успел понять, его путь туда пролегает через земли Ущербных, те самые Дождливые Равнины. Дорогу можно будет выяснить в городе, Да'ану явно не понравится, если Охотник начнет его сейчас об этом расспрашивать.

— Прости, мастер Да'ан, но у меня действительно очень мало времени, а в Триград я должен попасть во что бы то ни стало. Ты и так уже достаточно рассказал мне, да и увидел я здесь немало. Заверяю тебя, о манатарах теперь узнают очень и очень многие, на самых разных Территориях.

— Это хорошо, — удовлетворенно проговорил хозяин. — А то караванщики, которые сюда время от времени заходят — они слишком глупы, чтобы понять и оценить нашу Силу. Они нас побаиваются. А эти проклятые существа оттуда… с Желтой… они ненавидят нас лютой ненавистью. Если хочешь знать, Охотник, мы постоянно ожидаем войны. Я думаю, они не оставят нас в покое и рано или поздно снова попробуют лишить людей манатаров. Но это мы еще посмотрим. — Лицо Да'ана снова приняло твердое выражение.

Охотник промолчал. За окном заметно потемнело, и дождь все так же уныло барабанил по карнизам. Голова была словно набита ватой, а веки наливались свинцом — давали себя знать копившаяся последние несколько дней усталость, марш-бросок по пустыне и чрезвычайное эмоциональное напряжение перехода. Кажется, сегодня он уже больше не способен воспринимать какую бы то ни было информацию.

— До Триграда отсюда дней пять пути, на дилижансе, — сообщил Да'ан, отхлебнув из своей кружки. — К нам в деревню они все равно не захотят, так что тебе надо выйти на тракт. Идти туда часа два: я попрошу завтра кого-нибудь тебя проводить, а то неровен час, забредешь в болота. Если повезет, успеешь к утреннему, но встать тогда придется пораньше — сразу, как только появится свет.

— Очень хорошо, спасибо.

Хозяин молча кивнул, отставляя кружку в сторону.

— Еще одно, мастер Да’ан: известно ли тебе что-нибудь о полевых самоцветах? Драгоценных камнях, которые растут на полях, словно цветы?

Да’ан непонимающе смотрел на него, наморщив лоб:

— Цветы? Какие цветы? Я не понимаю. И камни у нас тоже не растут, их добывают в скалах. Воистину, мастер Джад, ты прибыл к нам из чудных краев. Ты расскажешь мне, что такое «цветы»?

Этот вопрос Охотник задавал уже не в первый раз, всюду наталкиваясь на непонимание. Что же, придется искать их дальше.

— В другой раз, если ты не против, мастер Да’ан. — Охотник непритворно зевнул. — Я очень устал и хочу хорошо выспаться перед завтрашним путешествием.

— Да-да, конечно, я понимаю, — покивал хозяин. — Может быть, ты еще заглянешь к нам на обратном пути? Надеюсь, в следующий раз у тебя будет побольше времени, Охотник.

Джад неопределенно развел руками и поднялся со стула. Интересно, успела уже высохнуть его одежда?

— Совсем забыл, мастер Джад! — потянул его за рукав Да’ан. — Ты же у нас впервые, поэтому я должен предупредить тебя об одной особенности нашей Территории. Караванщики обычно об этом знают, но ты же не в курсе того, какие у нас здесь ночи?

Охотник покачал головой.

— Я знаю, что на других Территориях такого нет, — продолжил Да’ан. — Для нас это естественное положение дел, но тебе нужно будет привыкнуть. Ночь здесь наступает внезапно, в один момент — поэтому мы и говорим о том, что «свет исчезает». Кроме того, как только приходит тьма, все живые существа погружаются в сон — и спят, пока свет не появляется снова, то есть до самого утра. Как оказалось, это касается не только нас, но и чужаков, оказывающихся на нашей Территории. Поэтому, Охотник, ты должен быть осторожен: свет исчезнет…, — Да’ан глянул на темнеющее за окном небо, — где-то через три часа. К тому времени ты должен лежать в постели, иначе рискуешь заснуть в неподходящем месте и что-нибудь себе зашибить. Если получится уснуть раньше — то так даже лучше, тогда и вовсе ничего не заметишь.

«Интересно, как они вообще определяют время?» — подумал Охотник. По цвету неба, точнее, по оттенкам серого? Быть может, с помощью манатаров? Часов, по крайней мере, он здесь еще ни у кого не встречал. Что касается автоматического погружения в сон, то это звучало довольно странно, но странностей тут и без того было более, чем достаточно. Ему так хотелось спать, что ждать еще три часа до наступления темноты, чтобы проверить это, Джад не собирался.

— Спасибо за предупреждение, мастер Да’ан. Я постараюсь уснуть в безопасном месте. Благодарю за угощение.

— Спокойной ночи, мастер Джад. До завтра.

Сняв полностью высохшую одежду с каминной решетки, Охотник еще раз поблагодарил собравшихся за гостеприимство (судя по всему, его услышали одни лишь Да’ан с Ма’аном) и прошел в свою каморку. Закрыв дверь на крючок, он стащил с себя плащ и обессиленно повалился на кушетку, подтянув к себе поближе рюкзак и меч — так, чтобы оружие можно было достать рукой, не вставая. Джад даже решил не зажигать свечу, потому что усталость вдруг навалилась на него, словно мешок с камнями, буквально вдавливая в постель. Через щелястую дверь чулана просачивался тусклый свет и приглушенные голоса людей в зале. Охотник прикрыл глаза, кое-как натянул на себя колючее шерстяное одеяло и даже не успел подумать о том, что его ожидает завтра, моментально провалившись в сон.

Проснулся он резко, словно от удара грома, отголоски которого все еще звучали в ушах. В комнате стояла абсолютная темнота: открыв глаза, Джад не увидел вообще ничего, ему не удавалось рассмотреть даже неясные контуры предметов, которые обычно удается различить в темном помещении. Это и есть та «особенная» ночь, о которой его предупреждал Да’ан? Видимо, это его все-таки не касается, раз уж удалось проснуться.

Охотнику стало интересно, что сейчас происходит в соседней комнате, а также снаружи, за окном. Нащупав где-то внизу свой рюкзак, он покопался в нем и вытащил огниво. Зажечь свет было уже сложнее: больно ушибив колено о столик, он зашарил по шершавой поверхности руками и чуть было не сбил блюдце со свечой на пол. После нескольких неудачных попыток Джаду все-таки удалось высечь искры на тонкий фитиль так, что тот постепенно занялся. Свеча разгорелась странным, темно-багровым светом, отодвинув тьму в затянутые паутиной углы каморки.

Охотник приподнял свечу повыше и вслушался в тишину ночи — ему внезапно почудилось, что из-за двери доносится тихое поскребывание, как будто бы к нему