Книга Рабы семьи Трок - Российский Ёж

удивление. Не такой образ у Инги составился в голове. Совсем не такой… Впрочем, отказываться от подобного места она точно не собирается. Зачем? Она благодарно улыбается и, приняв протянутую ладонь, медленно следует за ним.

В молчании, которое совершенно нет желания нарушать всё то время, пока перед глазами проплывают каменная кладка башни. Не будь под ногами крутых ступенек, о которых приходится помнить постоянно, Инга бы сейчас даже прикрыла глаза, чтобы насладиться тишиной. Вдвойне удивительной тем, что впервые за долгое время она разделена с другим человеком. Пусть он и всего лишь ненадолго оказался рядом.

Валера, которого надо выкинуть из головы уже, никогда не ценил именно тишину, предпочитая глушить её бесконечной музыкой или болтовнёй каких-то блогеров… под конец их отношений и сама Инга почти отучилась ценить тишину.

— И на что конкретно ты готова, чтобы взобраться повыше в местном обществе? — внезапно разрушает волшебство молчания эйн Астерги в тот момент, когда лестница заканчивается.

— Не на всё. Но на многое, — предельно честно отвечает Инга. И в самом деле. — Убийства, к примеру, в мой список точно не входят.

— Зато они входят в мой, — хмыкает эйн Астерги. Инга пожимает плечами. Ну, и что с того? Не на её же руках кровь? Так и зачем в таком случае беспокоиться? Эйн Астерги тем временем прощается и уже почти уходит, когда Инга окликает его. Мысль… определённо стоит того, чтобы…

— Не могли бы вы вправить мозги моему непутёвому братцу?.. То есть, не братцу, конечно… — добавляет она, мысленно предвкушая, какая прекрасная жизнь ожидает Царёва, если эйн Астерги согласится. — Эйн Иданнги признал за ним магические способности и даже взялся их развить, но мне кажется, что Алексею нужен другой наставник. Более…

— И за что ты так его не любишь?

— В моём мире он был моим подчинённым. Не самым лучшим. Постоянно мне нервы трепал… — По взгляду эйн Астерги Инга читает, что он ни капли не сомневается в том, что и сама Инга ни на шаг не отставала в этом. Она коротко кивает и позволяет себе улыбнуться по-настоящему. Так, как обычно избегает здесь делать, чтобы не выпасть окончательно из и без того не очень-то удавшегося образа пай-девочки. — Здесь он продолжает творить глупости, пусть в последнее время — с тех пор, как за него взялся эйн Иданнги — и в меньших количествах… Мне это не нравится не в последнюю очередь и из-за того, что он, будучи здесь моим… братом… бросает своими выходками тень и на меня.

— И я…

— Я заметила, что он как-то странно на вас среагировал при первой встрече. Как будто… испугался?

Эйн Астерги усмехается и буквально исчезает в воздухе… почти — Инга видит расплывчатый силуэт, который, впрочем, быстро пропадает из виду. Магия? Инга вздыхает.

И надеется, что эйн Астерги и правда возьмётся за Царёва. Тому полезно будет!

***

К тому моменту, когда она добирается до библиотеки, Гери уже одновременно зла до крайности и почти спокойна. Настолько, что вполне может едва ли не со стороны наблюдать за тем, как эти противоположные друг другу эмоции переплетаются между собой, создавая ощущение некоторой нереальности происходящего. То есть, то самое состояние, в которое — явно специально! — её постоянно норовит погрузить Асте. Зачем — Гери не имеет ни малейшего понятия, но тянется это с самого детства, когда изводил он её на пару с Ильмом…

Гери едва ли не влетает в библиотеку, с трудом удержавшись от того, чтобы от души шарахнуть дверью об косяк. И замирает на половине шага, увидев полулежащего в кресле Асте, который, кажется, сейчас пребывает не совсем здесь. Рядом на полу лежит раскрытая книга, и Гери едва ли не физически больно от того, что от подобного обращения в скором времени точно повредится корешок! Гери прищуривается, пытаясь уловить на лице брата признаки…

— Не угадала, — балансируя на грани между хамством и учтивостью, сообщает Асте. Приоткрывает совершенно ясные глаза и даже немного приподнимает уголки губ.

— Какое ты имеешь право забирать у Данна ученика?! — Гери падает в кресло, которое проезжается назад, противно скрипя ножками об пол. Гери кривится от мерзкого звука.

— Данн не сможет раскрыть его потенциал, как бы ты не превозносила своего мужа, сестрёнка, — нараспев проговаривает Асте, только теперь запуская руку в карман и вытаскивая зелёную пластинку наркотика. Гери презрительно кривится, наблюдая, как он едва ли не демонстративно отправляет её в рот. — Ты и сама это знаешь, признай. Тем более, что у пацана совсем не тот характер, чтобы Данн с ним смог сладить.

— А ты, значит, можешь, — Гери частью сознания думает, что вот эта его выходка с наркотиком нужна вообще только для того, чтобы показать всем, что Асте в гробу видел правила, приличия и то, насколько неприятно родным видеть подобное. Странно при этом, что он ни разу не пытался вести себя настолько отвратительно с мамой… Неужели?.. Ох, Гери не имеет ни малейшего понятия! И не очень-то и хочет разбираться в том, что там между мамой и Асте. И… — И как твой невероятный талант учителя позволит тебе свалить отсюда, когда наиграешься? Или ты планируешь здесь остаться на постоянной основе?

Асте кривится. Потом смотрит Гери прямо в глаза. Так, что холодок по спине пробегает. Гери приходится призвать всю доступную ей магию, чтобы убедить саму себя, что бояться собственного брата — младшего! — попросту нелепо.

— То есть, когда тебе наскучит роль великого учителя, то попросту скинешь проблемы на нас?! — Гери с силой сжимает подлокотники и понимает, что стоило отпустить магию… потому что морёная лиственница проминается под пальцами и начинает крошиться. И, что хуже, это видит Асте! Который с с философским видом пожимает плечами, позволяя Гери самой додумывать, какие у него могут быть планы на ближайшее будущее. Гери чувствует, как бешенство подступает к горлу. — Неужели тебе захотелось пойти по стопам Ильма? Что ж тогда до Ливня не остался в Башне…

— Заткнись? — вполне себе мирным тоном предлагает Асте. Настолько мирным, что впору то ли пытаться его прибить всей магией, какую можно призвать, не рискуя свалиться без сознания от болевого шока, то ли сбежать… Попытаться. Потому что если Асте пожелает, сбежать от него не выйдет даже при самом горячем желании. Прибить, к сожалению, тоже. Гери морщится. Ну, да.