Книга Под знаком Вовки - Тамара Шатохина

и особенно удобно, если в будущем предусматривается версионность и регулярные обновления программы – регистрация каждой версии занимает всего несколько минут. Сейчас я передавала права, а это тоже…

В общем, шла речь ни много, ни мало – о нашем с Вовкой будущем. Если все закончится так, как планировалось, я смогу вообще больше не работать – хватит мне и сыну до конца жизни. При нормальных запросах, конечно.

Просто сидеть и бить баклуши я не собиралась, но важность и ответственность момента понимала отлично. Была очень собрана, немного на взводе, немного не в себе… и это понятно – только получив сумму на счет и документы в руки, я почувствовала бы полную уверенность и расслабилась наконец… Поэтому исповедь-полупризнание Алексея восприняла совершенно неадекватно.

Я отмела его.

Потому что после него в моей жизни ничего не менялось. Оно стало неожиданностью… хотя такой ли уж, положа руку на сердце? Я вспоминала, как стояла перед зеркалом в тот, первый его приход к нам… но что уж?

Он прав – ничего бы не было, даже влюбись я в него.

Может и есть где-то женщины… те самые, которые не обезьянничая, а уверенно и смело могут сказать «украшу собой это место». Но это не я. Я не из тех, которые способны инициировать отношения. Которые смело предложат их мужчине и не сломаются, если им откажут, а то и высмеют. Это не я.

Поэтому что толку?! Что толку в пьяном признании Туркова, которое может и было искренним – со временем я признавала такую возможность… Или в запоздалой исповеди Алексея? Если после них моя жизнь не изменилась. Я сама не позволю ее изменить. Сама сделаю ее веселее, лучше и радостнее – смогу.

Вот и решила – взять и забыть!

Тем более, что голова была забита действительно важными вещами. И вот они действительно меняли все, абсолютно.

Глава 17

Не дозвонившись до Сашки и после того мужского голоса в трубке, Тур совсем приуныл и откровенно заскучал. Развод с Ларисой прошел тихо и незаметно – делить им было нечего, да и особых эмоций процесс не затронул.

Правда в доме стало совсем пусто… все-таки дом и можно-то домом назвать, когда в нем есть душа, а это всегда женщина. Уходит она и уютное гнездышко превращается холостяцкую берлогу. Были в этом и плюсы - можно со стиркой тянуть до последнего, а потом забивать коленом барабан… можно неделями не разбирать посудомойку…разбрасывать носки... не вешать одежду на плечики и даже не раздергивать шторы. Суть происходящего от этого все равно не менялась. Одному ему было хуже, чем с Ларисой, несмотря на все ее «мотивации». И это пугало, нехорошо попахивая приспособленчеством.

Получается, Лара была неплохим психологом и его ленивую натуру вычислила на раз. Возвращать ее Виктор ни за что не стал бы, но по-своему скучал. Все-таки с ней было во многом удобно.

Отец воспринял новость о разводе так же молчком. «А, ну да… делай, как сам знаешь». Катать истерики и жаловаться на жизнь кому-то еще – тому же Артему, было стыдно. Так что со своей невеселой жизненной ситуацией Турков остался один на один.

Потихоньку втянулся. Привыкал опять обслуживать себя дома, кое-что внедрил на работе и его в очередной раз заметили и поощрили финансово. Сейчас это показалось... мелким – чертова баба перевернула все с ног на голову, у нее получилось. И в сексе тоже… отрицать или практиковать постельные предпочтения – личное дело каждого. Как и все, наверное, молодые люди, Виктор не чуждался нового и очень даже им интересовался, но! Первый опыт и правда оказался мерзок…

Лариса не имела права винить его в чем бы то ни было. А теперь и по бабам не хотелось, чувствовал себя действительно ущербным. Боялся, что и очередная выдаст заявку? Они же в теме все до одной, прошаренные! Особенно те, что в доступе.

Виктор то злился и горел на работе, то впадал в уныние, даже жрать почти переставал… в конце концов решил, что психика она тоже организм, а раз он требует таких вот качелей… то и хрен с ним, пускай будет так. Главное не сорваться в запой, потому что потом только хуже... да все, что угодно может!

Он тосковал по Сашке, сильно. Вспоминал каждое слово, ему ею сказанное. Как она выглядела тогда, что могла чувствовать. Ее запах, пальчики, тапочки, глаза печальные кошачьи… Сознавать, что бездарно просрал шанс не просто на счастье – не факт ведь, что у них сложилось бы… но что не помог, не сделал что-то важное для человека, который нуждался в этом и по-настоящему дорог - это было больно. Больно и обидно. Обидно, потому что не понимал сам себя. Как так?!..

Раньше Тур ненавидел все эти трагедии, шекспировские страсти, не любил неясности и неоднозначности, которые делали его слабым. И так его часто упрекали в мягкости характера и несоответствии брутальной упаковки начинке. Но все его принципы сейчас куда-то делись. Желание быть с Сашей толкало на поступки, которых он раньше никогда не совершил бы.

Что интересно… никогда не тянуло к ней так сильно, как сейчас, когда потерял ее совсем. Накатывало порой так!.. те самые качели опускались вниз, наверное. Хотел ее себе, для себя, под собой до звезд в глазах, до скрипа зубов и вкуса крови во рту.

Ожидаемо подкралась депрессия, качели замерли. Заряд от разводной встряски сошел на нет. Быт устаканился, женщин не было, их не хотелось. Он понимал, что опять Лара права – он финишировал. Тихий счастливый омут с женой и детишками – то, что придало бы жизни смысл... в чем он этот смысл только и видел, накрылся одним местом. Работа чувствовалась рутиной, спортзал не помогал, встречи с друзьями тоже – практически все они жили своими семьями. В буквальном и переносном смысле.

Могучим усилием воли Виктор заставил себя встряхнуться. Решил действовать. Изучив вопрос о создании