Книга На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума - Лора Шин

после начала работы. Стефан спросил, почему он уходит так рано. Были и более зловещие поступки. Стало известно, что Стефан ведет на всех подробное досье. У него хранились записи всех звонков. Один его гость утверждает, что слышал, как он хвастается, сколько грязи накопал на всех членов Ethereum Foundation. (Стефан эти обвинения отрицает.)

После его выходок на Reddit и удаления постов и видео Михая Виталик, Гэв и Аэрон были сыты по горло. 20 августа, еще до собрания совета, Виталик с Гэвином позвонили Стефану по скайпу из Starbucks в Цуге и объявили о его увольнении. (Гэвин не помнит, чтобы увольнял Стефана, и Стефан не помнит, чтобы его уволили именно таким образом.)

Он все равно невозмутимо явился на собрание. Мин вместе с Виталиком встретила его у входа в «Космический корабль» и потребовала уйти. Стефан повернулся к Виталику:

– А сам за себя говорить можешь, большой мальчик?

– Я согласен с Мин, – ответил он.

– Ну хорошо, – бросил Стефан и развернулся.

Словно подтверждая всю критику в свой адрес, Стефан потребовал огромное выходное пособие (по словам Михая, 100 тысяч ETH) и шантажировал фонд, угрожая передать историю всех чатов властям. Хотя ничего незаконного в них не было, никому не хотелось, чтобы власти раздули из этого скандал. (Стефан все это отрицает, но согласен, что плохо перенес увольнение. Он считал, что его предали. По его словам, он открытым текстом заявил Мин, что это какой-то бред.) Виталик помнит, как Мин наорала на Стефана и положила конец шантажу, предупредив, что это может выйти боком не только для Ethereum, но и для него самого. Стефан говорит, ему также приходило официальное напоминание, что он подписывал договор о неразглашении при приеме в компанию.

3 сентября, пока Виталик, Мин и Кейси жили в коттедже, Стефан выложил свой последний пост в блоге Ethereum Foundation. Велеречиво рассуждая о том, что Ethereum был «одновременно и идеей, и идеалом», он написал: «Из-за расхождения в личных ценностях мы с Eth/Dev решили расстаться».

Через пару дней после переписки в скайпе с Энтони Мин и Виталик работали дома у его родителей. Вдруг Мин раскричалась – ее истошные вопли были слышны по всему дому. Она визжала, что Виталик не учел в бухгалтерии транзакции и зарплаты разработчиков Ethereum. «Ты сядешь в тюрьму!» – вопила она. «В тюрьме я хотя бы смогу спокойно заниматься исследованиями», – отшутился он. Но Мин не успокоилась. К ним спустилась мачеха Виталика, Майя. «Что вы тут устроили? – спросила она. – Я этого больше не потерплю». Дмитрий был в шоке, увидев, что его сын с трудом сдерживает слезы. Мин, женщина под 50 лет, должна была помогать Виталику, но на деле двадцатиоднолетнему парню приходилось играть роль взрослого.

Чтобы сэкономить, Виталик, Мин и Кейси поехали в Нью-Йорк на встречу с ConsenSys, поскольку Джо предложил оплатить проведение «ДевКон 1». К тому времени Джо уже заинтересовал Ethereum многих в Нью-Йорке. Его первый офис в Бруклине находился в обшарпанном коворкинге, с фресками на стенах и блуждающими по коридорам хипстерами. На кухне стояла большая банка «Сойлента» на всех. Перед запуском Ethereum они включили GPU (графические процессоры для майнинга), чтобы начать майнить, не теряя не секунды. Когда компания сняла неподалеку собственный офис в здании со множеством граффити на стенах, у них появился свой мини-гольф, а по субботам Джо иногда сам с собой играл в сквош.

Там-то Виталик, Кейси, Мин и С++-разработчик встретились с Джо и его помощником Эндрю Кизом. Перед началом разговора, вспоминает Эндрю, Мин высунулась в окно, чтобы позвонить отцу, и начала орать на него по поводу билета на самолет, который он ей покупал. Споры из-за рейса довели ее до слез. На встрече они договорились, что проведут «ДевКон 1» в Лондоне во вторую неделю ноября. То ли из-за финансового положения фонда, то ли из-за того, что ответственность за организацию «ДевКон» лежала на ее плечах, Мин снова расплакалась. Некоторым присутствовавшим работникам ConsenSys ее нервные срывы показались настолько странными, что они надолго вошли в офисные байки. Посреди очередного приступа она призналась, что ничего не ела два дня подряд, и они отправились в ресторан. Там Виталик и Кейси уговаривали ее заказать хоть что-нибудь, потому что она отказывалась есть и принимать лекарства. То ли из-за нахлынувших чувств, то ли из-за близости, возникшей после пяти дней в коттедже в Торонто, то ли из-за чего-то еще, Виталик и Мин, уходя из ресторана, держались за руки.

3 сентября, через неделю после собрания совета, Гэвин оформил в Великобритании в качестве юридического лица свой стартап Ethcore. Он планировал сделать что-то вроде ConsenSys Любина, но больше сосредоточиться на разработке клиентов. Он не считал, что уходит из Ethereum в Ethcore. Он оставался в фонде на полставки и занимался тем же самым. Только теперь его работу спонсировали инвесторы.

Еще одной причиной, повлиявшей на решение Гэва, было то, что после запуска самым популярным клиентом стал Geth, захватив 99 % сети. Команда С++ и так отставала, поскольку внедряла более широкий функционал, а их клиент до сих пор так и не прошел тестирование. К тому же из-за нехватки средств пошли разговоры, что и оставшиеся деньги лучше вложить в Geth, чем в клиент на С++. У Гэвина было ощущение, что, хоть он и CTO, за команду Geth он отвечать не может, поэтому ему проще было создать внешнюю компанию.

Сначала Гэв думал, что учредителями Ethcore станут он, Виталик и Джефф как равные партнеры, а также Аэрон и, может быть, Ютта. Через несколько лет Джефф заявит, что не помнит, чтобы соглашался стать учредителем, если только Гэвин не имеет в виду тот случай, когда они на радостях от своих достижений по-братски договорились создать компанию вместе, если не выстрелит Ethereum. Когда Гэвин заговорил об Ethcore, он, по словам Джеффа, предлагал долю, но не право голоса, и при этом Ethcore смогла бы заявить, что в ее рядах состоит разработчик Geth. «Спасибо, обойдусь», – ответил Джефф.

Между тем осенью Мин встретилась с Джеффом, Гэвином и некоторыми их работниками. Деньги были на исходе, и ей предстояло сделать выбор (с благословения Виталика) между командами Go и С++. Кристиан Райтвисснер, главный разработчик Solidity, раскритиковал привычку Гэвина не доносить до своей команды решения, принятые наверху. А особенно его раздражало, что Гэвин называл себя создателем языка смарт-контрактов Solidity, хотя сам только предложил идею, а всю работу сделал Кристиан, пока Гэвин занимался своими делами.

В конце сентября Виталик написал в блоге откровенно: «Финансы фонда