Книга Талисман Империи - Георгий Григорьянц

большего признания заслуг человека, чем эта высшая награда. В Риме триумфальный венок из листьев лавра (часто золотых) носил полководец во время триумфа, а лицам божественного происхождения (например, армянским царям и римским консулам) был положен лучевой венок. Армянская тиара с остроконечными зубцами как раз изображала лучи солнца и была символом монархической власти.

Царь Тигран, распираемый гордостью, сел на место и что-то весело начал рассказывать царице. Заиграла музыка, вступили дхол и зурна, появились девушки в алых платьях, краситель для которых, необычайно яркий кирмиз (он никогда не блекнет), получали из высушенных мелких насекомых араратской кошенили, и начался танец тавих. Публика, затаив дыхание, следила за движениями девушек – грациозными, утонченными, плавными.

Самки пауков-каракуртов выползли из укрытий и быстро поползли к столику царя. Они, готовые к спариванию, почувствовали запах вплетенных в венок самцов-каракуртов, которые привлекли внимание самок особыми сигналами и выделениями летучих феромонов. Паучихи как безумные бросились к самцам со всех ног. Залезая под одежду царя, они ползли к венку, чтобы зачать потомство. У Тиграна стала зудеть кожа, он забеспокоился, заерзал, принялся чесать ноги, живот, голову, похлопывать себя по телу. Потревоженные паучихи кусают человека немедленно, и всякий укушенный обречен на смерть. Яд пошел гулять по организму, у царя появились невыносимая боль, бледность, головокружение, на лбу выступила испарина, его сознание затемнилось, и он, круша утварь, рухнул на стол.

В зале раздались крики и рыдания, гости вскочили с мест, начался переполох, музыканты прекратили игру, испуганные танцовщицы забились в угол, лекарь бросился к царю, Грант и Торос попытались помочь. Смерть Тиграна III наступила быстро. По его безжизненному лицу ползали пауки-каракурты.

Глава 16

На другой день в присутствии царедворцев и родовой аристократии в торжественной обстановке венцевозлагатель повязал на голову Тороса белую ленту – диадему, символ предводителя нации, и водрузил золотой венец с восьмилучевой звездой и фигурами двух орлов – символ власти монарха. Подошел Вахинак и увенчал голову царевича армянской тиарой (короной) – красный с золотым шитьем и остроконечными зубцами головной убор армянских правителей. Тороса усадили на трон, и верховный жрец вложил в его правую руку скипетр – царскую регалию, знак верховной божественной власти в стране.

– Скипетр вручают царю боги! Божественная сила с тобой! – возвестил жрец.

Венцевозлагатель провозгласил:

– Царь Великой Армении Тигран IV!

Все присутствующие опустились на колено, склонив головы.

В галерее скульптур произошла встреча Гранта и Вахинака.

– Вахинак, я просил о встрече, чтобы предупредить: не мешай Тиграну IV проводить самостоятельную политику.

– Грант! – Управляющий сделал обиженное выражение лица. – Несправедливые подозрения порождают домыслы.

– Философы утверждают, что подозрения обычно оправданны. – Грант выжидательно смотрел на оппонента.

Вахинак, отведя глаза в сторону, парировал:

– Философы, конечно, умеют выводить хитроумные заключения, но мы, простые люди, знаем: большинство подозрений – ложь!

Советник твердо заявил:

– Вахинак, твоя приверженность идеалам Рима открывает стране прямой путь в рабство. Полагаю, простым людям это не понравится. Романизация Армении – иллюзия неисправимых мечтателей.

Управляющий двором криво усмехнулся:

– Дорогой Грант, ты явно преувеличиваешь мои скромные заслуги в укреплении дружбы с Римом, который способен посадить на трон Армении кого захочет.

– «Миролюбивый» Юпитер угрожает Арарату? – советник насторожился.

– Всякое может случиться, – с издевкой сказал Вахинак и ушел.

Одним из вечеров после похорон отца молодой царь Великой Армении Тигран IV направлялся в окружении охраны в зал мудрости, где уже собрались философы и историки, чтобы подискутировать о будущем страны. Внезапно большой камень упал сверху прямо к его ногам. Тигран отпрянул, стражники обнажили мечи и, закрыв государя, приготовились к бою. Из тени появились вооруженные люди в черных одеяниях. Стрелы пронзили двух охранников из восьми, остальные воины мечами отбили их в полете.

В освещаемом факелами коридоре завязался неравный бой. Личная охрана царя и нападавшие, все виртуозно владевшие холодным оружием, со свистом рассекая воздух клинками, бились насмерть: то наносили мощные удары, то уклонялись от них, то делали выпады, то приседали и кружились, иногда ловчили. Покалеченные и убитые падали на каменные плиты один за другим. Хорошо обученный искусству боя на мечах Торос сражался наравне с воинами и, считывая по глазам намерения своих противников, умело сбивал их с толку. Рубанув мечом по голове одного, вывел его из строя, сделав выпад против другого, сразил его, но, отбиваясь от третьего, почувствовал, что силы его людей на исходе, мятежники теснят, и уже решил отдать жизнь дорого, как появился Баграм. Он и его люди, казалось, возникли из ниоткуда и стремительно бросились на помощь царю, яростно разметая нападавших, которые, завидев помощь, отступили, а потом и вовсе поспешили убраться.

– Баграм!! – воскликнул распаленный боем молодой царь. – Спасибо! Помочь попавшему в беду значит обрести друга! Тебя ждет награда.

Баграм, встав на колено, присягнул:

– Государь, моя судьба – служить тебе. Награда не нужна. Ты нуждаешься в моей защите, я нуждаюсь в твоем доверии.

– Встань, Баграм! Исполним долг – победим зло!

Они обнялись.

На вилле, отданной армянским правителем под римскую миссию, Геката металась по слабо освещенной масляными лампами комнате и бурно выражала негодование:

– Лоллий, я не могу здесь больше оставаться! – Искаженное лицо гречанки делало ее похожей на фурию40. – Царь призвал Баграма на службу, назначив главой своей охраны, поэтому мне придется срочно покинуть Арташат. Баграм – мой злейший враг!

– О, Геката, ты – под опекой Рима! – Озабоченный Лоллий, развалившись в кресле, пытался ее успокоить. – Ни один волос не упадет с твоей головы. Мальчишка на троне, надеюсь, не так глуп, чтобы конфликтовать с Римом.

– Баграм – коварный! – не унималась гречанка. – Уже дважды он натравил своего Цербера на меня; что помешает устроить несчастье мне в третий раз?!

– О, красавица, я без тебя не справлюсь! Новое покушение на царя провалилось, мы понесли значительные потери, в Риме нервничают. Я не могу вернуться к императору без Палладиума.

– Так заставь активнее работать Гатерия!

Лоллий поморщился:

– С ним не все так просто. Говорит, что пока не удалось выяснить, где армяне прячут статую. Возникло ощущение, что он водит меня за нос.

Геката встала напротив легата и пристально посмотрела на него:

– Мальчишка влюбился, а царевна Эрато крутит им, как хочет.

Легат порывисто вскочил с кресла:

– Убью мерзавца!! Тиберий велел его уничтожить после завершения операции. Прикоснувшийся к тайне обречен на несчастье. Он попил столько моей крови, что убью непременно, в любом случае!

Геката приблизилась и, обхватив руками его шею, пылко поцеловала. Мужчина, закрыв глаза, отдался на волю сладострастия.

– Ярость в отчаянии – вот что мне в тебе нравится! – прошептала она. – В такие моменты вижу повелителя тьмы, и как женщина готова ради тебя на все. – Он получил новый затяжной поцелуй, а потом совет: – Царь отменил пиры, отказал в аудиенции? Но он обожает охоту…

Лоллий, приоткрыв глаза, бросил на нее многозначительный взгляд.

В саду царского дворца, сияя счастливыми глазами, с блаженной улыбкой на устах прогуливалась Эрато. В лиловой