Книга Меж двух огней - Дженни Хан

обморок упадет. Я чувствую, что на меня все смотрят, но расправляю плечи и устремляю взгляд вперед. Девочки из младших классов шепчутся с подругами: «Вот это да…», а парни при виде меня присвистывают. Но я иду, как будто ничего не замечаю, как будто вся эта школа принадлежит мне. Должно быть, именно так и чувствует себя Ренни.

Я оставляю рюкзак в своем шкафчике и беру одну небольшую сумочку, которая на порядок сексуальнее и больше приличествует Мэрилин, чем обычный школьный рюкзак, и наношу на губы еще немного блеска. Остается пять минут до звонка, а это значит, что Рив с Алексом и Пи-Джеем уже собрались, как и каждое утро у автоматов с кофе и едой.

Они там. Стоят, прислонившись к шкафчикам и жуют пончики, только у Рива в руках протеиновый батончик. Слава богу, Ренни поблизости нет. Сердце гулко стучит в ушах, когда я небрежно здороваюсь и проплываю мимо. Я иду прямо к автомату. Выбирая пончик, я гляжу в стекло, чтобы убедиться, что Рив на меня смотрит. Но он не смотрит, а сосредоточенно разворачивает батончик. А еще я замечаю, что сегодня он без костылей, а вместо лангеты на ноге обычная обувь.

Пи-Джей присвистывает и интересуется:

– Куда это ты сегодня так вырядилась, Лил?

– У меня сегодня на французском презентация, – слегка повернувшись, отвечаю я. Хотя так вырядиться имело смысл лишь на презентацию в Мулен Руж.

– Tres bien[3], – одобрительно кивает Пи-Джей, а я приседаю в реверансе. У меня слишком короткое платье, чтобы я могла нагнуться за пончиком. К счастью, рядом оказывается Алекс.

– Вау, как ты выглядишь! – говорит он низким голосом, и я чувствую, что краснею. – Спасибо.

Алекс нагибается, берет пончик и протягивает его мне.

– Вау, – говорит он снова и во все глаза смотрит на меня.

Я пытаюсь не улыбнуться. Не могу вспомнить, что мне делать: то ли уже приступить к физическим контактам с Ривом, то ли заставить его ревновать? Я даже не знаю, смотрит ли он на меня.

Я уже собираюсь украдкой посмотреть на Рива, но вдруг вижу идущих по коридору Ренни и Эшлин. Я мгновенно хватаюсь за его руку и щебечу:

– Проводишь меня до класса?

– Конечно, – отвечает он. – Я буду твоим телохранителем.

И Рив на меня смотрит! Он останавливает на мне свой взгляд и тут же отводит, не проявляя никакого интереса. И даже не отпускает ни одной дурацкой шутки по поводу моего наряда. Он вытирает губы и выбрасывает обертку в урну, даже не взглянув в моем направлении.

Скорее всего, он до сих пор злится из-за того, что я ему наговорила на Хэллоуин. Черт. Есть ли хоть один шанс, что наш план сработает? Придется мне напрячься и попросить у него прошения, хотя это последнее, чего я хочу.

Перед обедом я полна решимости сесть рядом с Ривом и исправить ситуацию, но, когда вхожу в столовую, он уже сидит в дальнем углу, а рядом с ним Ренни. При виде моего прикида она делает такие большие глаза, что мне хочется скрестить руки на груди.

Я сажусь напротив. Мой план – притвориться, что нашей ссоры на Хэллоуин вообще не было. Что еще можно придумать в такой ситуации?

– Привет, ребята, – говорю я, открывая бутылку белого чая с черникой.

Она ведет себя так, будто меня не слышит, и это очень хорошо. Потом она кладет голову Риву на плечо и спрашивает: – Тебе что-нибудь принести, малыш?

– Не-а. Спасибо. – отвечает он и трясет бутылкой молока у нее перед носом. – Ладно, тогда я пойду возьму немного жареной картошки. Вернусь через пару секунд.

Ренни в мгновение ока исчезает.

Как только это происходит, я наклоняюсь и быстро шепчу:

– Знаешь… хм… Мне жаль, что я столько всего тебе наговорила на Хэллоуин. Просто я, видимо, выпила лишнего.

Мои извинения не произвели практически никакого впечатления.

– Да? Ты считаешь? – произносит он бесстрастно. Ясно, что Рив так просто не сдастся. Как это на него похоже! Я сглатываю и смотрю на него из-под ресниц. Мне во что бы то ни стало нужно дать представление, достойное Оскара. И я покаянным голосом произношу:

– Рив, мне правда очень жаль. Я не должна была тебе всего этого говорить… тем более, что ты пришел на Осенний фестиваль и, несмотря на травму, так старался мне помочь… – Я легонько касаюсь ладонью его руки.

Рив отдергивает руку.

– Я пришел на фестиваль не ради тебя. Просто я обещал ребятишкам, – говорит он и откидывается на спинку стула.

Не сработало. Мне нужно сменить тактику. Может, чуть добавить правды.

– Не знаю, заметил ли ты, но мы с Ренни в ссоре. И это… довольно тяжело. Мне кажется, я накинулась на тебя потому, что ты попался мне под горячую руку. Мне очень жаль. Клянусь, все, что я тебе наговорила тогда, это не всерьез, – говорю я, но вообще-то в этой части вру.

Рив пожимает плечами и делает глоток молока.

Спасибо тебе огромное за понимание, Рив. Низкий тебе поклон!

Глава двадцатая. Мэри

Уже шестой час, и все уже разошлись из школы по домам. Мы сидим на двух последних рядах в аудитории. Лилия рядом с Кэт, закинувшей ноги в военных ботинках на соседнее сидение, а я, повернувшись к ним всем телом с переднего ряда.

Лилия разворачивает светло коричневую упаковку Тутси Поп и предлагает нам.

– Лизнете первыми? – спрашивает она. Мы с Кэт мотаем головами.

– Рассказывай! Рассказывай! – орет Кэт, хлопая в ладоши. Я тоже начинаю хлопать, не в силах сдержать возбуждения. Я ждала этого момента весь день.

Лилия облизывает свой леденец.

– Я продефилировала мимо него перед уроком, а он и глазом не повел. Теперь, когда я об этом думаю, такое отношения мне кажется оскорбительным. Конечно, на Хэллоуин я на него наорала, но он все-таки парень. Они ведь должны всегда быть в полной боевой готовности? Он же клеится ко всем девчонкам в школе, неужели нельзя было и мне уделить чуточку времени? – Она вздыхает. – Тем более, что я потратила кучу времени на прическу и макияж.

– Скорее всего, он пытался скрыть, что у него встал, – говорит Кэт, грызя ноготь. – Ты охренительно выглядишь, Лил.

Лилия смеется.

– Хм… Спасибо.

– На испанском я слышала, как Коннор Дюфрезн описывал в мельчайших подробностях, что на тебе надето, – рассказываю я, – он сказал, что ты самая сексуальная старшеклассница в школе. Он сказал…

– Что ты вторая по сексуальности, – громогласно заявляет Кэт, и мы все хохочем. – Не дрейфь, Лил. Мы