Книга Хочу тебя жестко - Анна Шварц

со мной встречаться?

Кхм.

— Конечно же, нет. — быстро отвечаю я. Я просто не могу передумать. Но я была бы ему искренне признательна, если бы он хотя бы не устраивал мне подобные эмоциональные американские горки. Хотя бы не так часто, как он это делает обычно, а в особенности - последние дни или даже в последние часы нашего общения.

— Тогда садись. Продолжим.

“Умри” — только мелькает в голове единственная мысль, когда я молча отворачиваюсь и иду к двери машины. Это просто невероятно - с такой спокойной, непоколебимой, как гладь утреннего озера, уверенностью, издеваться и доминировать над таким же человеком ,как ты, и совершенно не мучиться совестью.

Спустя десять минут мы оказываемся у одной из дорогих кофеен в городе. Обычно я проходила мимо нее, после того ,как мы с девочками заглянули внутрь и увидели цены. Но сегодня, похоже, у меня нет права голоса, да и все равно это инициатива психопата рядом со мной. Кто пригласил - тот и оплачивает.

— Мне самый большой стакан латте с ванилью и орехом. — прошу я у баристы, бросив взгляд на меню и арсенал бутылок с сиропом в баре. Тот кивает, посчитав все на кассе.

— Четыреста двадцать рублей.

Охренеть. Да я на эти деньги неделю есть могу в нашей столовке и даже иногда пить кофе из автомата. Я поворачиваюсь к профессору и выжидающе смотрю на него, а эта дьявольская статуя, до этого момента рассматривающая меню, опускает на меня в ответ взгляд. Я снова чувствую от его внимания тревожные шевеления в животе. Это полудохлые от ужаса бабочки.

— Чего? — интересуется он, а я киваю на терминал.

— Оплатить надо.

— Ты карту потеряла?

Я медленно моргаю.

— Вообще-то, мы в отношениях. С каких пор нормально платить пополам?

У него на это ни один мускул не дрогает. Ей-богу, как же ему, наверное, хорошо таким жить. Никаких моральных дилемм, стыдливости, и прочих вещей, осложняющих жизнь обычного человека. Монстр ходячий, подобие человека без души. Но пусть что хочет делает, я платить за этот дорогущий кофе не буду. В отличие от него, у меня нет приносящего доход секс-шопа и надбавок за всякие присвоенные звания в институте.

— Так вы будете платить или нет? — теряю я терпение.

— Даже не знаю. — он лениво отводит взгляд. — Ты обходишься мне слишком дорого, Екатерина.

— Четыреста рублей - это дорого?!

— Я не уверен, что ты даже этих денег стоишь, но помимо них ты должна мне еще несколько тысяч за преподавание, и за номер в отеле.

Какое счастье, что бариста сейчас шумит кофемашиной и не слышит этого позорного для меня диалога. Надеюсь.

Я не выдерживаю и лезу в свой карман в поисках налички. Я не хотела платить, но мне будет проще сквозь пол провалиться, чем сказать баристе, что я не могу забрать уже готовый кофе, потому что у меня нет денег, а этот псих за меня не платит. Я же не буду стоять и обьяснять, что меня почти что похитили и он ненормальный.

И еще мне плевать, что он может сделать со мной за такие слова, но мое возмущение достигает пределов, поэтому я тихо цежу сквозь зубы:

— Знаете что, охренеть вы жмот. Я еще не зарабатываю, а вы взрослый мужик, которому тридцать семь и вы заставляете меня платить. У вас хоть раз были в жизни отношения? Вы про этикет не знаете? Или... — я уже достаю наличку и хочу было отсчитать нужную сумму, как профессор, продолжая смотреть на меня все с тем же выражением лица, подносит к терминалу небрежно зажатую между двух пальцев карточку и оплачивает этот ублюдский кофе.

Затем убирает ее обратно в карман.

И все еще смотрит на меня. С таким взглядом, будто я маленький тупой житель его муравьиной фермы.

У меня поджимаются от ярости губы.

Вот сука.

— Мне двадцать семь. — произносит он, и наш самый мерзкий в мире диалог прерывает бариста, со стуком поставив стакан на стойку.

— Ваш латте с ореховым и ванильным сиропом. А вы что-то хотите заказать?

— Двойной эспрессо. — бросает коротко профессор и, наконец, перестает смотреть на меня.

Глава 24

Я первой отхожу от стойки, забрав свой латте, а потом направляюсь к самому дальнему столику в углу.

Колокольчик звенит над дверью и в кофейню заваливается явно мажорная компания из трех парней и двух девушек. Они что-то громко обсуждают, а я, сев, провожаю их взглядом. От усталости зрение плывет, и я даже не могу их как следует рассмотреть.

Сколько уже время?

Я достаю телефон и смотрю на экран.

Уже ночь.

Черт. Сняв со стакана крышку, я отпиваю латте, но легче не становится. Голова немного кружится. Сегодняшний день был для меня слишком богат на происшествия. На любой стресс я реагирую беспробудным долгим сном, а стресса за день случилось немало.

И...

Я неожиданно очень сильно вздрагиваю, очнувшись. За секунду до того, как мое лицо влетело бы в горячий стакан с кофе и получило бы ожог. Это не происходит, зато вспыхивает боль на голове.

— А что... — выдыхаю я. Профессор стоит рядом со мной, и держит меня за волосы. В его темно-зеленых глазах впервые заметен намек на удивление. Это он поймал меня, прежде чем я упала.

— Ты больная? — интересуется он, а я тихо шикаю, дотронувшись до его руки.

— Отпустите, больно же.

Я ловлю на нас ошалевшие взгляды той самой мажорной компании в другом конце кофейни. Похоже, они впервые видят такое. Чтобы мужчина с какого-то черта держал за волосы девушку общественном месте.

— А будешь еще повторять подобное? Мне твое лицо нравится. Будет обидно, если ты с ним что-то сделаешь.

— Блин. — ругаюсь я. — Я просто внезапно уснула. Пустите же. Ау-у... — я шиплю, потому что этот ублюдок тянет мое лицо вверх, заставляясь выпрямиться и откинуться на спинку стула. Может, конечно, это способ усадить меня безопасно, но он делает это слишком грубо. — Придурок, мне больно!

— Ну наконец-то не на “вы”. — на лице профессора мелькает усмешка и он вытаскивает свою пятерню из моей гривы, а я массирую ноющую кожу головы. — Поднимайся, Цветкова.

— Чего? — я мрачно смотрю на него. — Зачем? Мне тут нравится.

Он смотрит