Книга Не ври мне - Сагара Люкс

ни на секунду не сводил с нас глаз. Я подвёл брата к раздвижной двери, ведущей на террасу, и сразу закрыл за нами. Дверь была звуконепроницаемой: теперь, когда мы оказались снаружи, движение Парижа зазвучало в полную силу. Кто-то кричал, кто-то сигналил. И это только в воскресный день… Изнутри дома, во всяком случае, ничего не было слышно.

— Какую игру ты затеял? — набросился я, переходя прямо к делу.

— А ты? — огрызнулся Доминик. Его глаза сверкали гневом. Отстранившись, он держался на расстоянии шага от меня, но бросал мне вызов.

— Сегодня утром я получил уведомление от одного из своих клиентов. Он говорил, что прошлой ночью ему кто-то угрожал, и звонок поступил с номера нашего офиса.

— Где был ты? — тихо спросил Доминик.

— Дело не в этом, и ты это знаешь, — фыркнул я.

— Нет, ты ошибаешься. Именно в этом дело, потому что прошлой ночью я был в доме Миранды.

Я враждебно уставился на него. Его слова были намеренно двусмысленными, наводили на мысль о том, что он провёл с ней ночь, хотя я знал, — это невозможно. Я оказался на распутье — мог опровергнуть его слова и признаться, что встречаюсь с девушкой, которая только что ушла от него, или я мог промолчать. Я выбрал второй вариант. Проигнорировал его обвинение и попытался поставить Доминика на место.

— Думал, у тебя с ней всё кончено.

Доминик наклонил голову в сторону. Его глаза стали похожими на щели. В них читалось подозрение… и гнев. Холодный, преднамеренный гнев.

— И кто тебе это сказал?

Я сделал глубокий вдох и вернул разговор на более безопасные рельсы.

— Это ты сделал тот телефонный звонок, Доминик?

— Ты был с ней, не так ли?

— Ты даже не представляешь, в какие неприятности ввязываешься. Фэн Чжоу — очень опасный человек.

— Знаю, — он улыбнулся мне, — я прочитал его досье.

Этого подтверждения я и боялся. Составленное мной досье на Фэн Чжоу, находилось в сейфе в моём кабинете, вместе с единственной копией документов, которые могли бы снять с него подозрения в убийстве Ай Лиин. Комбинация — день рождения Шанталь, дата, которую Доминик знал очень хорошо.

— Миранда не для тебя, Натан, — убеждал он, — отпусти её, иначе ты уничтожишь так же, как и… А мы не хотим, чтобы это повторилось, не так ли?

Рядом с нами стояла ваза с жасмином. Резкий запах цветков проник в мои ноздри и пробудил воспоминания. Светлые волосы, аромат Шанталь. Её смех, конец. Меня охватила паника, но я покачал головой и остался стоять на своём.

— Ты рассказал ей, что сделал? — неустрашимо продолжил Доминик. Он упирался бёдрами в балюстраду, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

В глубине души я знал: брат не перестанет провоцировать меня, бросать вызов или напоминать о моей вине до конца моих дней, даже если его руки замараны так же, как и мои.

Я ненавидел Доминика. Хотел наброситься на него, столкнуть с балкона и сделать так, чтобы мне больше никогда не пришлось видеть его, но я не мог. Он всё ещё был моим братом. Моя плоть и кровь.

— Скажи мне, — спросил он ядовито, — как ты думаешь, что произойдёт, когда она узнает?

У меня не было сомнений.

— Она сбежит.

— В яблочко.

Доминик улыбнулся с превосходством, заставив меня отреагировать. Я плотно натянул на лицо свою самую непроницаемую маску. Так, чтобы не осталось ни единого проблеска.

— И кто сказал, что не это именно то, чего я хочу?

Я сделал шаг к нему, чтобы помешать ему говорить. Я знал, — моё близкое присутствие вызывает в нём беспокойство, которое заставляет его молчать. Так было вначале и с Мирандой, только потом она выпустила свои коготки и поцарапала меня. Я облизал губы. На мгновение даже почувствовал, как её вкус щекочет мне нёбо.

— Слушай внимательно, Доминик, ибо я не буду повторяться. В следующий раз, когда ты посмеешь угрожать Фэн Чжоу или войдёшь в мой кабинет, я не стану прикрывать твою задницу, и ты получишь по полной. Ты понял?

Выражение его лица ничуть не изменилось.

Нет, он не понял. Доминик был крепким орешком: он верил не в слова, а в дела. Даже когда он знал, что находится на острие ножа, балансируя между спасением и проклятием, он был из тех людей, которые продолжают идти, никогда не останавливаясь.

Я достал из кармана мобильный телефон и поискал фотографию, которую прислал мне Фэн Чжоу. Поднял экран перед лицом брата и показал ему изуродованное тело Ай Лиин. Ножевые порезы. Верёвочные узлы. Широко открытые глаза, правая рука согнута весьма неестественным образом… Её долго пытали. А потом задушили.

Лицо Доминика побледнело. Я видел, как он затаил дыхание и широко раскрыл глаза. Потом поднёс руку ко рту, повернулся ко мне спиной и убежал.

Теперь он понял.

В проёме французского окна появился отец. Его глаза были похожи на осколки стекла. Они застревали везде. Я положил мобильный телефон обратно в карман и вернулся в дом. Мы услышали, как Маргарет зовёт Доминика и громкий стук в дверь ванной. Видимо, после того как заперся внутри, он извергал даже свою душу.

— Что с ним случилось? — крикнула Маргарет, протягивая руку. — Что ты…

Она замерла, как только увидела меня. Вероятно, она не ожидала встретить в гостиной меня, и была готова обвинить отца во внезапной болезни Доминика.

Я склонил голову в знак приветствия. Маргарет тоже изменилась с тех пор, как я видел её в последний раз. Она похудела и стала бледной. На ней был свитер дольче вита, как у моего отца, и мягкие бархатные брюки. Садовые перчатки закрывали её пальцы. На Маргарет не было ни сантиметра голой кожи, но я не удивился. За исключением того дня, когда она вышла замуж за отца (уже на шестом месяце беременности), я никогда не видел, чтобы мачеха носила что-нибудь, что оставляло её руки или ноги обнажёнными.

— Натан, дорогой… Как приятно снова видеть тебя.

Она говорила искренне, но Маргарет не была моей матерью.

Эта женщина заменила её. Изгнала.

— Натан уже уходит, — грубо сказал отец, избавляя меня от неловкого положения. Я почтительно склонил голову.

— Прости меня за беспокойство, Маргарет.

Я миновал внушительную фигуру Невилла Блэра и направился к двери, но шаги Маргарет последовали за мной вместе с запахом грязи на ней. Она мечтала переехать в деревню, но мы оба знали, что она никогда этого не сделает. Мы были похожи, она и я. Более похожими, чем они с Домиником.

— Ты не обязан уходить.