Книга Дочь королевы - Дилара Кескин

приятные воспоминания.

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне любопытно, – ответила девушка. – Она очень красивая, элегантно выглядит, создает впечатление культурной и образованной женщины. Почему ты не женился на ней?

Я улыбнулся.

– Что смешного?

– Невеста, которая восхищается твоей бывшей возлюбленной! Это очень редкое явление.

Китана закатила глаза и похлопала меня по плечу.

– Я серьезно, – настаивала девушка. – Она тебе изменила?

– Виктория? Нет, она не такая.

Я посмотрел в небо, словно умоляя высшие силы даровать мне терпение, затем снова перевел взгляд на Китану.

– Почему ты все сводишь к изменам? – Я покачал головой и наклонился вперед, пока Китана внимательно изучала меня, затем выпрямился и продолжил рассказ: – На самом деле история нашего расставания была предсказуема. Семья Виктории жила в особняке неподалеку от дворца. Наши семьи общались достаточно близко, поэтому мы знакомы с самого детства. Мы выросли, полюбили друг друга и прекрасно проводили время, но однажды мне пришлось ее оставить.

– Но почему? – потрясенно спросила Китана. – Ты же только что признался, что любишь ее.

– Все верно, – ответил я. Девушка продолжала смотреть на меня без тени понимания, и я взорвался.

– Да ладно, Китана, – рявкнул я. – Оглянись вокруг. Этот дворец подобен джунглям, он переполнен хищниками и стервятниками. Ты же видела Викторию. Она слишком наивна, благочестива и добродушна, чтобы Кассандра и Рена отравили ей жизнь своими интригами.

В глазах девушки появилась грусть.

– Значит, ты расстался с ней, чтобы защитить, – заключила она.

Я не знал, правильно ли поступил, рассказав об этом, но внутри меня будто что-то сломалось, и я попытался уйти. Но Китана остановила меня, легко коснувшись чуть ниже плеча.

Я развернулся к ней, ожидая увидеть жалость в ее глазах, но не увидел и следа сочувствия.

Девушка молча посмотрела на меня несколько секунд, а затем продолжила путь.

Китана

Я вернулась в комнату после короткой прогулки с Винсентом в саду. Холод на улице пробирал до костей, и некоторое время я стояла у камина, чтобы унять дрожь.

Глядя на потрескивающий огонь, я думала о словах Винсента. Я явно переоценила интерес Андре ко мне, но чувства Винсента к Виктории казались чем-то особенным… Принять решение во благо любимого человека и вопреки собственному счастью, даже зная о взаимности чувств… Винсенту пришлось нелегко.

Любовь принца к Виктории оказалось столь чистой и сильной, что я невольно завидовала: я была уверена, что никто и никогда меня так не полюбит, учитывая, что даже мама не проявляла ко мне подобных сильных чувств.

Я предавалась своим мрачным думам, когда в мою комнату тихонько постучали. Вошла женщина в униформе, прикрыв за собой дверь.

– Мне ничего не нужно, – заявила я, надеясь, что она скоро уйдет. Все, что я хотела – остаться в одиночестве, но женщина все еще продолжала стоять в комнате.

– Разве ты меня не слышала? – прикрикнула я. – Уходи.

– Эсме хара.

Эти два слова поразили меня, подобно молнии, заставив мгновенно выпрямиться и уставиться на женщину. Черноволосая и темноглазая, она стояла у двери и уверенно смотрела на меня. Мне казалось, что мое сердце выпрыгнет из груди от волнения.

Моя мать, Ирина, изобрела язык, который знали только члены семьи Зираковых. Его использовали, когда нужно было сообщить друг другу что-то важное. Женщина передо мной говорила на этом языке.

Я – друг.

Я не сомневалась, что сообщение передала моя мать, радоваться было рано. Я должна соблюдать осторожность. Жестом я пригласила незнакомку подойти, и она подчинилась приказу.

– Меня послала ваша мать, – прошептала женщина.

Минутная радость померкла, и я почувствовала, что невольно начинаю злиться.

– Хочет поздравить меня с помолвкой? – Я сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти больно впились в ладони.

– Я не знаю, почему она не отказала в помолвке, но королева просила передать извинения. Ей пришлось так поступить.

Я пыталась осмыслить сказанное, но чувствовала, что эту головоломку не разгадать.

– Значит, Эстес угрожал моей матери?

Девушка заметно колебалась: она явно хотела что-то сказать, но не знала, стоит ли.

– Королева ничего не говорила об этом, – наконец сдалась она, – но я так не думаю.

Я опустила голову.

– Не мне вам советовать, – продолжила девушка, глядя на меня, – но есть еще кое-что, принцесса. С тех пор как вы ушли, в Зиракове все изменилось. Нам нужна ваша помощь.

– Помощь? – нахмурилась я. – Думаешь, я в состоянии помочь? Я выхожу замуж за наследника Сентерии, как мне связаться с Зираковым?

– Королева передала, что вы можете сильно помочь, оставаясь здесь.

Я холодно рассмеялась:

– Она продала меня и теперь посылает тебя, чтобы я не поняла, что она делает, и слушалась дальше.

– Не знаю, поверите ли вы мне, но, клянусь, это не так, – запротестовала девушка. – Королева в беде. Ваше возвращение может стоить ей жизни. Я не знаю, что происходит в этом дворце, но определенно что-то значительное.

Я внимательно изучила посланницу и не заметила явной лжи. Я разбиралась в людях и понимала, когда мне намеренно лгут. Что-то подсказывало мне, что я могу доверять незнакомке. Кроме того, Диана тоже говорила мне ранее, что мама сильно изменилась.

Слова девушки о матери сильно смутили меня. Что происходило в Зиракове? Почему королева согласилась на помолвку и оставила меня здесь? Неужели мама действительно попала в беду?

Множество вопросов без ответов терзали меня, мысль, что речь идет о жизни матери, вызывала панику. Я чувствовала, что обязана ей помочь, хоть она и заставила меня почувствовать себя нелюбимой. Я не могла отвернуться от матери, когда та нуждалась в моей помощи.

То, что я становилась будущей королевой Сентерии, ничего не меняло: в первую очередь я все еще дочь Ирины.

Я усиленно пыталась вспомнить хоть что-то полезное, что могло бы помочь матери, но ничего не приходило в голову: в моем присутствии Эстес и его семья тщательно подбирали каждое слово. Они все еще не доверяли мне.

Неожиданно в голову пришла мысль, меня словно осенило: в первый же день, когда я прибыла во дворец, стала свидетельницей разговора Винсента и Эйдена. Винсент говорил, что Эстес пригласил к себе Тао, потому что, вероятно, грядет битва. Война, о которой шла речь, могла и не касаться Зиракова, но я не стала рисковать.

– Гриша сухей. – Женщина посмотрела на меня, ничего не понимая, и я повторила. – Гриша сухей. Передай это моей матери.

Женщина несколько раз повторила сказанную мной фразу и покачала головой. Она не стала спрашивать, что это значит, и лишь молча покинула комнату, оставив меня наедине с моими вопросами.

Я не знала, глупо ли поступила, поверив девушке. Я чувствовала, что сойду с ума в