Книга Сказки - Александр Дюма

А момент, надо сказать, был сложным: следовало объявить еще и о сборе новых налогов, один бессмысленнее другого. Но зато они должны были принести в казну новые миллионы.

Кроме того, стоял вопрос о нескольких небольших денежных пособиях. Одно пособие предназначалось для единственной дочери короля, которой исполнилось пятнадцать лет. Другое — для принцев и принцесс, которые еще не родились, но вполне могли появиться на свет, как надеялись король и королева.

Уже целый месяц король зубрил замечательную речь, специально для этого случая написанную главным министром, сеньором Альберти Лисицино. С утра до вечера сидел монарх в своем кабинете и, уставившись в потолок, старательно заучивал слова. Но все было бесполезно.

— Боже мой! Что же делать? — воскликнул он однажды вечером, падая в кресло в полном изнеможении.

— Сир, — отвечал вошедший сеньор Лисицино, — просто надо эту речь сократить… Вот так!

И министр росчерком пера наполовину урезал речь, но настолько же увеличил цифру налогов и пособий…

И вот король, в сопровождении многочисленной свиты, выехал из дворца, и его мул мелким шагом двинулся к парламенту.

Справа от короля три десятка дюжих негров несли паланкин с королевой.

Слева от него на буланой лошади ехала наследница престола, красивейшая в мире принцесса по имени Цветок Миндаля.

Во втором ряду следовал человек в пышном восточном наряде. Он был не только страшен лицом, но еще и горбат и кривоног. Его борода, брови и шевелюра горели таким ярко-рыжим цветом, что при взгляде на него приходилось щуриться. Звался этот урод принцем Азором, и был он великим драчуном и несчастьем для соседей. Накануне король Богемии ради пользы престола пообещал ему руку Цветка Миндаля. И этот злой человек тоже пожелал присутствовать на торжественной церемонии, чтобы своим ужасным видом заставить парламент проголосовать за предоставление пособия его невесте.

Рядом с ним ехал сеньор Лисицино. Он думал о тех огромных налогах, которые должны были буквально раздавить добрый богемский народ, и хитро посмеивался в бороду.

Процессия не сделала еще и ста шагов, как лица придворных изобразили крайнее удивление: все торговые лавки были закрыты, а улицы совершенно безлюдны.

Их удивление возросло еще больше, когда появился глашатай и сообщил королю, что парламент пуст.

— Клянусь горбом! — воскликнул принц Азор, заметивший, как засияло при этой вести прекрасное лицо Цветка Миндаля. — Я хотел бы знать, что здесь происходит? Уж не хотят ли надо мной подшутить?

— В самом деле, что все это значит, сеньор Лисицино? — спросил король. — Почему мой народ не встречает меня и не кричит, как обычно, «Да здравствует король!»?

Ничего не знавший о последних городских слухах, главный министр начал собираться с мыслями. Но тут принц Азор снова заметил улыбку, которую Цветок Миндаля пыталась спрятать под вуалью, и лицо его от гнева стало краснее его волос. Принц окончательно решил, что его дурачат, и со всего маху ударил сеньора Лисицино по щеке.

— Король Богемии! — воскликнул он, скрипнув зубами. — Эта шутка дорого Вам обойдется!

С этими словами принц пришпорил коня и поскакал прочь, и только пыль столбом взвилась позади него.

Услышав эту речь, содержавшую угрозу войны, все ужасно побледнели, и только щеки сеньора Лисицино вдруг стали очень красными.

Началась паника. Король и свита с криками: «Тревога! К оружию!» бросились во дворец. А тридцать два негра-раба, чтобы сподручнее было бежать, оставили паланкин с королевой прямо на дворцовой площади.

К счастью, Ее Королевское Величество решила, что уже прибыла в парламент, и тут же заснула глубоким сном.

Итак, что же все-таки произошло?

А произошло то, что огромное королевство пришло в волнение, свадьба сорвалась, была объявлена война, а королева брошена посреди мостовой! И все это лишь из-за того, что какой-то бедный дровосек нашел в лесу маленького мальчика.

Вот от каких пустяков зависят судьбы королей и целых народов!

Глава III. Крещение Пьеро

События, о которых я только что рассказал, произвели на короля такое сильное впечатление, что он, едва оказавшись во дворце, натянул на себя изрядно проржавевшую кольчугу и принялся упражняться в фехтовании: стал рубить и колоть облаченное в восточный наряд чучело, заменившее собой принца Азора.

Его Величество уже в сотый раз собирался проткнуть чучело шпагой, когда ему вдруг пришла в голову мысль вызвать сеньора Лисицино и градоначальника Бамболино, чтобы они наконец-то объяснили ему, что же произошло с его народом.

Найти господина Бамболино удалось лишь после того, как весь дом его был перевернут вверх дном. Градоначальник в одной рубашке лежал под кучей соломы у задней стены чердака. Рубашка была такая короткая, что просто жалко было на него смотреть. В страхе перед ужасным зверем бедняга надел на себя утыканный шипами широкий кожаный ошейник. Такие ошейники носят на службе пастушьи собаки, чтобы господа волки держались на почтительном расстоянии.

Представ перед троном, господин градоначальник поведал историю о чудовище и его страшных деяниях, от страха не попадая зуб на зуб.

Эти рассказы повергли двор в крайнее смятение. Но король, у которого появилось желание повоевать, решил немедленно отправиться в поход и изловить страшного зверя.

Он мужественно пренебрег увещеваниями сеньора Лисицино, уверявшего, что разумней было бы применить средства дипломатические, то есть выдавать чудовищу столько жителей королевства, сколько потребуется для ежедневного питания оного.

— Пожалуй! — ответил король. — Но подумайте вот о чем, сеньор Лисицино… Поскольку главным министром являетесь Вы, то именно Вам и будет поручено вести переговоры.

Его Превосходительство подумал-подумал, да и не настаивал больше.

А король поставил всех наличных гвардейцев и придворных под ружье и отправился в поход на медведя.

Цветок Миндаля страстно любила охоту и тоже присоединилась к войску. Теперь она грациозно гарцевала на своем белом коне, и конь был счастлив и горд, сознавая, что несет на своей спине такую очаровательную принцессу.

Королева же, отсутствия которой во всей этой суматохе так никто и не заметил, продолжала спать в паланкине перед дворцом.

Уже несколько часов двигалась процессия, но ни одна живая душа не встречалась у них на пути. Как вдруг, словно по волшебству, из окружавших дорогу зарослей вышла одетая в лохмотья старуха.

Опираясь на большую белую клюку, старуха подошла к королю, протянула руку и произнесла дребезжащим голосом:

— Подайте милостыню, мой добрый господин. Я очень голодна, и мне очень холодно.

— Назад, старая ведьма! Я тебе покажу, как шляться по дорогам! — заорал сеньор Лисицино. — Ступай прочь, пока я не приказал схватить тебя и бросить в тюрьму!