Книга Манящая тьма - Ратникова

class="p1">— Что случилось?

— Ничего. Рука разнылась.

— Не переживай, руку не побеспокою, а тебя отвлеку.

Он встал и начал приближаться. Сидя перед ним в таком положении, почувствовала угнетенность. Воспоминания врезались в голову, и я вновь начала отползать. Попыталась встать, но против Никиты, да еще и с гипсом на руке, шансов у меня не было.

— Ну же, зайка, неужели не хочешь порадовать любимого? Или… — Он гладил меня по волосам, не переставая ублажать себя рукой. — Хочешь поиграть? Недотрога? Сабмиссив? Или, наоборот, непослушная девочка, которую нужно наказать?

Членом уже водил по моим губам.

— Открой свой сладкий ротик.

Не глядя на него, открыла рот, но он не вошел. Продолжал елозить головкой по лицу.

— Шире… — Сдавленно, проговорил он. — И посмотри на меня.

Провалиться сквозь землю, это меньшее, что я возжелала в эту секунду. Подняв на него взгляд, уловила легкий прищур синих глаз. Ему нравилась наше расположение тел в этой комнате. Нравилось подавлять. Наслаждался каждым движением, поэтому и не спешил.

— Кажется, что ты готова меня разорвать на части. — Прохрипел Никита. — Но мне это даже нравится.

Головка вошла в рот, дотронулась до неба и тут же выскользнула обратно, толкаясь в губы. Так и продолжил растягивать удовольствие, тычась то в рот, то в лицо, гладя себя у основания. Меня же он дотронуться до себя не просил. Лишь размазывал мои слюни и собственную смазку по щекам и подбородку. Он тяжело дышал, а рука постепенно начала ускоряться. Стараясь не думать, в каком положении нахожусь, смотрела на Никиту не отрываясь. Он, то закусывал губу, то приоткрывал рот. Глаза затуманенные, но с похотливым блеском. Ноздри узкого носа расширяются от тяжелых, глубоких вздохов. Волосы взъерошены после душа. Безупречное рельефное тело с напряженными мышцами и высоко вздымающейся грудью. Он возбуждающе красив. Глядя на него во время достижения оргазма, можно кончить самой. Появляется желание прикоснуться к нему, сделать или приятно, или больно. Только вот, достаточно вспомнить, где нахожусь сейчас я, и дымка рассеивается. Мне не нравится происходящее. Я не из тех девушек, кто играет в подобные ролевые игры. Консервативна ли я? Не уверена. Готова ли я к экспериментам? Безусловно. Но именно сейчас, что-то не так. У меня возник барьер, через который я перелажу, царапаясь об острый край. Мне нравится смотреть на него, но не нравится то, что он делает. Его ласки плавят, но, когда жаждет отдачи, я будто выхожу на ринг драться сама с собой. По приезду, я готова была заниматься с ним развратом хоть в автобусе, хоть во время пикника, хоть где. Но после вчерашнего, мой взгляд на него в корне изменился. И теперь, все его потребности выполняю не по своей воле, а чтобы не сделать хуже. Потому что я его боюсь. Этот страх глушиться обыденностью. Но у меня появилось четкое утверждение, что Никита способен на более гнусные поступки. Хотя надеюсь, что я не права, и все мои мысли, это лишь фантазии уставшего от этих выходных мозга.

Теплые обильные струи спермы окропили лицо, стрельнув в нос, частично в открытый рот и немного попав в глаз. Я дернулась от неожиданности. Его рука все еще покоилась на моих волосах, а не обмякший член размазывал по лицу собственные выделения. Закрыв глаза, пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями. Но не получилось. Резво вскочив, выбежала из комнаты и побежала в ванну. Врубила душ и залезла целиком, лишь гипс оставила за бортом. Это ужасно! То, чем заканчивается каждый его оргазм, отвратительно. Но самое скверное — не могу понять, в ком проблема? У меня нет опыта в отношениях. Я не могу с точностью сказать, как правильно. Мне всегда казалось, что все обоюдно. Все потребности в постели обсуждаются, ну или подводят партнеров постепенно, с каждым разом отодвигая грань дозволенного все дальше. Но у нас же, все иначе. И я склонна предположить, что проблема во мне. Мой душевный покой нарушен слишком грубо. Или я слишком зажата и не умею демонстрировать чувства? Не могу ловить момент здесь и сейчас, получая от него максимум удовольствия?

Смыв с себя все прелести наших отношений, вылезла из ванной и не обнаружила полотенца. Хотелось спрятаться. Завернуться хотя бы в махровую ткань. Но под рукой не оказалось даже грязной одежды из корзины. Вернувшись в комнату, обнаружила Никиту лежащим на кровати с телефоном в руках. Он бросил на меня недовольный взгляд. Подумала, что снова уставится в телефон, а я смогу одеться. Но он его отложил и встал с кровати. Внутри у меня все сжалось. Схватил полотенце и быстро подошел ко мне. Обернул мокрое тело, прижав к себе.

— Прости. Тебе было неприятно? — Гладя через ткань, проговорил мне в макушку.

А я почувствовала себя дурой. Почему не сказала сразу? Почему боролась с собой вместо того, чтобы сказать, как есть? Ведь могла отсрочить столь унизительные для меня откровения. И даже сейчас, я не могу сформулировать свой ответ. Было неприятно? Да! Боюсь обидеть своим ответом? Да!

— Любимая, извини. Но с тобой, я теряю голову. Ты возрождаешь все потаенное, что во мне сидит. А как вспомню, что завтра утром ты уедешь, меня начинает крыть. Я будто теряюсь в этом нежелании тебя отпускать.

— Прости. — Единственное, что смогла сказать, и сомкнула на его талии руку с гипсом.

Раскрепощенность с ним не испытывала. Не могла понять, что чувствую, после его слов. Возрождаю потаенное? Что это? И сколько там еще спрятано тайн?

— Я тебя очень люблю. — Проговорил он и закинул мою голову, закрепить слова поцелуем.

Пусть лучше так, чем ждет от меня ответа. Ему он будто и не нужен. Настолько уверен во взаимности?

Само собой, поцелуем наша близость не ограничилась. Половой акт уже не был столь болезненным, но ни о каких приятных ощущениях мысли быть и не могло. Я лишь терпела. Пыталась выдавать какие-то звуки. Старалась движениями тела продемонстрировать пусть и не дикий восторг, так хотя бы скромную истому.

Никита выжимал и себя, и меня до истощения. Я и не думала, что мужчина может кончать столько раз подряд. Струи летели на меня и в меня. Не успевала вытираться, как он снова накидывался. Чтобы он не говорил, но я вновь оказывалась на коленях перед ним, таким образом мне давал передышку, а себя доводил до очередной волны оргазма. Из последних сил пыталась отвечать ему взаимностью, но с каждым раундом между ног начинало саднить все больше, а усталость норовила сомкнуть веки и не открывать до рассвета.